Феликс мартин неофициальная биография денег. Money. Неофициальная биография денег. Великие умы мыслят сходно

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Шрифт:

100% +

Феликс Мартин
Money. Неофициальная биография денег

Посвящается Кристине

MONEY: THE UNAUTHORISED BIOGRAPHY

Copyright © 2013 by Failu Ltd

This edition published by arrangement with A. P. Watt Limited and The Van Lear Agency

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2016.

1
Что такое деньги?

Что такое деньги, знают все, за исключением экономистов, но даже экономист способен написать о них главу-другую…

Элисон Хингстон Куиггин

Остров каменных денег

Расположенные в Тихом океане острова Яп еще в начале ХХ века оставались одним из самых удаленных и недоступных уголков планеты. Идиллический тропический рай, разместившийся на крошечном архипелаге девятью градусами севернее экватора и более чем в 300 милях от своего ближайшего соседа Палау, Яп вплоть до последних десятилетий XIX века не имели контактов с миром за пределами Микронезии. Впрочем, один эпизод был. В 1731 году на острова высадилась группа отважных немецких миссионеров, основавших здесь поселение. Однако на другой год, когда за ними вернулся корабль, выяснилось, что христианство под сенью пальм так и не прижилось. Всех поголовно колонистов с подачи местных шаманов, недовольных внезапно возникшей конкуренцией, несколькими месяцами раньше безжалостно вырезали. После этого острова Яп оказались предоставленными самим себе еще на 140 лет.

Первая европейская фактория, основанная немецкой торговой фирмой «Годфрой и сыновья», появилась на островах только в 1869 году. Несколько лет спустя, когда стало очевидно, что Годфрой не только избежал гибели, но даже процветает, существованием Яп заинтересовались испанцы – имея колонию на Филиппинах, всего в каких-то 800 милях к западу, они рассудили, что и эта часть Микронезии должна принадлежать им. Испанцы заявили о своем праве на земли архипелага и сочли сие fait accompli 1
Свершившимся фактом (фр.).

– летом 1885 года они выстроили на одном из островов дом и поселили в нем своего губернатора. Однако испанцы упустили из виду цепкость бисмарковской Германии во всем, что касалось внешней политики. Министерству иностранных дел нет дела до того, что островок мал и удален, – если его можно добавить к списку владений империи, он будет к нему добавлен. Вокруг архипелага Яп вспыхнул международный спор. В итоге договорились, что третейским судьей по этому вопросу выступит папа римский – довольно парадоксальное решение, если вспомнить историю островов. Папа распорядился отдать политический контроль над архипелагом Испании, однако предоставить Германии неограниченные права на торговлю на его территории. Как показала история, в выигрыше оказался Железный канцлер: в течение пятнадцати лет Испания проиграла войну с Америкой, утратила контроль над Филиппинами и потеряла влияние в Тихоокеанском бассейне. В 1899 году Испания продала Яп Германии за 3,3 миллиона долларов.

Поглощение островов Яп Германской империей обернулось весьма существенным преимуществом: благодаря ему мир узнал об одной из самых любопытных и оригинальных денежных систем. Архипелагом заинтересовался американец по имени Уильям Генри Фёрнесс-третий – известный эрудит и эксцентричный искатель приключений. Отпрыск влиятельного семейства из Новой Англии, Фёрнесс сначала изучал медицину, затем увлекся антропологией и выпустил популярные путевые заметки о путешествии по Борнео. В 1903 году он два месяца пробыл на островах Яп, а несколько лет спустя опубликовал статью, в которой дал описание тамошней природы и населения. Девственность этих отдаленных островов даже по сравнению с Борнео произвела на него неизгладимое впечатление. Несмотря на ограниченное число обитателей – всего пара тысяч человек – и скромные размеры (по свидетельству Фёрнесса, «каждый остров можно обойти вдоль и поперек не больше чем за день»), на Япе сформировалось достаточно сложно организованное общество. Здесь имелись кастовая система, племя рабов, братства рыбаков и воинов, селившихся в отдельных, только для них предназначенных жилищах.

Население островов накопило богатые традиции танцев и песен, которые Фёрнесс записывал с особенным удовольствием. Местная религия, в существовании которой миссионеры убедились на собственной шкуре, включала в себя подробное описание сотворения мира. В соответствии с туземным мифом первые япцы возникли из ракушки, прилипшей к носимому волнами обломку дерева. Но самой поразительной вещью, открытой Фёрнессом на островах, была, бесспорно, денежная система.

Экономика островов отличалась простотой. Рынок был представлен всего тремя товарами: рыбой, кокосами и единственным предметом роскоши – морским огурцом. Сельское хозяйство отсутствовало; кустарные промыслы и ремесла сводились к самым простым; из одомашненных животных имелись свиньи, к которым после прибытия немцев добавились кошки; торговли с внешним миром местное население не вело. Одним словом, трудно было бы найти более примитивную и изолированную экономику. В подобных первобытных условиях Фёрнесс не ожидал обнаружить ничего сложнее обычного бартерного обмена. В самом деле, на земле, где, по его наблюдениям, «пища и одежда растут на деревьях и доступны каждому», даже бартер показался бы излишеством.

Каменные деньги островов Яп, имевших высокоразвитую денежную систему

Однако действительность оказалась совершенно иной. Острова Яп имели высокоразвитую денежную систему. Фёрнесс наверняка убедился в ее наличии, едва ступив на берег, поскольку деньги здесь были крайне необычными. Они представляли собой раи – «большие и плотные каменные колеса диаметром от фута до двенадцати, с отверстием в центре, различающимся в зависимости от размеров камня, в которое при необходимости транспортировки могла быть вставлена палка достаточной прочности». Камень добывали на острове Бабелдаоб, расположенном в 300 милях от архипелага Яп. По легенде, бóльшая часть камней была привезена в незапамятные времена. Стоимость каждого камня определялась в первую очередь размером, а также гладкостью поверхности и белизной.

Поначалу Фёрнесс предположил, что подобная форма валюты была избрана не вопреки громоздким размерам, а именно благодаря им: «Если для того, чтобы украсть сумму денег, равную цене одной свиньи, требуются усилия четверых сильных мужчин, никому не захочется заниматься воровством. Как и следовало ожидать, – добавляет он далее, – случаи кражи раи практически неизвестны». Однако со временем он заметил, что не менее редки и случаи переноса раи от одного дома к другому. Финансовые операции имели место, но их участники обычно гасили взаимные долги, перенося остаток в счет будущих сделок. Даже когда возникала необходимость погашения долга, физического обмена раи обычно не происходило. «Характерной чертой каменных денег является то, – пишет Фёрнесс, – что обладателю не обязательно утверждать их в качестве своей собственности. При заключении сделки на сумму, составляющую слишком тяжелый для перемещения раи , новому владельцу достаточно признания того, что камень переходит к нему, после чего “монета” без нанесения на нее дополнительных меток остается лежать на прежнем месте, возле жилища предыдущего хозяина».

Фёрнесс не уставал удивляться оригинальности местной денежной системы, и тогда проводник рассказал ему еще более поразительную историю.

В деревне неподалеку жила семья, известная своим богатством – в том, что это так, не сомневался никто, – и при этом ни один человек, включая членов семьи, ни разу в жизни не видел этого богатства и не прикасался к нему; семейным капиталом был гигантских размеров раи , о существовании которого все знали только из легенд; на протяжении жизни последних двух или трех поколений он покоился на дне океана!

Как оказалось, корабль, много лет назад перевозивший раи , потерпел крушение на пути из Бабелдаоба.

И тем не менее общее мнение было таково, что факт падения камня за борт не имеет значения и что пара сотен футов воды, отделяющей его от берега, никак не влияют на его ценность… Иначе говоря, покупательная способность камня остается такой же, как если бы он стоял возле дома своего владельца, и свидетельствует о богатстве точно так же, как золото в кубышке средневекового скряги или наши собственные серебряные доллары, хранящиеся в казне в Вашингтоне, – мы никогда их не видели и никогда к ним не прикасались, что не мешает нам обмениваться между собой бумажными сертификатами, удостоверяющими, что они там есть.

Опубликованные в 1910 году путевые записки Фёрнесса вряд ли были адресованы экономистам. Однако со временем один экземпляр книги попал в руки редакторов Economic Journal – журнала, издаваемого Королевским экономическим обществом, – которые передали ее молодому кембриджскому экономисту, недавно переведенному в связи с войной в казначейство. Звали его Джон Мейнард Кейнс. Человек, которому было суждено в последующие двадцать лет произвести революцию в нашем представлении о деньгах и вообще финансах, испытал потрясение. Книга Фёрнесса, писал он, «познакомила нас с людьми, относящимися к деньгам с философских позиций, недоступных никому другому на планете. Современная практика создания золотого запаса может многое почерпнуть из более логичных правил и обычаев жителей островов Яп».

Почему величайший экономист ХХ века считал, что денежная система островов Яп содержит в себе столь важные универсальные уроки? Ответу на этот вопрос и посвящена настоящая книга.

Великие умы мыслят сходно

Что такое деньги и откуда они берутся?

Несколько лет назад я за бокалом вина задал эти два вопроса своему старому другу – успешному предпринимателю с процветающим бизнесом в сфере финансовых услуг. В ответ он рассказал мне одну историю. В первобытные времена денег не существовало, был только бартер. Когда люди испытывали потребность в чем-то, чего они сами не производили, они находили того, у кого это что-то было, и предлагали обменять на то, что произвели они. Разумеется, главная проблема бартерного обмена заключается в его неэффективности. Необходимо найти человека, у которого есть именно то, что нужно вам, и которому потребно то, что есть у вас, да еще в то же самое время. Так что в какой-то момент возникла идея выбрать некую единую вещь и сделать ее универсальным средством обмена. Теоретически это могло быть что угодно – главное, чтобы все согласились принимать эту вещь в качестве оплаты. На практике наибольшее распространение получили золото и серебро – металлы достаточно прочные, ковкие, легкие и редкие. Золотые и серебряные изделия стали привлекательными не только сами по себе, но и потому, что их можно было использовать для совершения покупок и накопления богатства. Иначе говоря, это и были деньги.

Это очень простая и понятная история. И к тому же, как я объяснил своему другу, очень старая и вызывавшая доверие очень многих очень умных людей. Одну из версий этой истории можно найти у Аристотеля в его «Политике» – первом произведении западной культуры на данную тему. Похожую теорию сформулировал отец классического политического либерализма Джон Локк в своих «Двух трактатах о правлении». Ну а если и этого недостаточно, можно вспомнить, что те же идеи практически дословно воспроизводит Адам Смит в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» – книге, ставшей основой современной экономической теории. Вот выдержка из этой работы (глава «О происхождении и употреблении денег»).

Но, когда разделение труда только зарождалось, возможность обмена часто встречала очень большие затруднения. …Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник каждый охотно купили бы часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. …В целях избежания подобного неудобства каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с продуктами собственного промысла располагать некоторым количеством такого товара, который, по его мнению, никто не отказался бы взять себе, предложив в обмен на продукты своего промысла.

Мой друг и Адам Смит согласны даже в том, что не так уж важно, какой именно товар станет выполнять функцию денег.

Надо полагать, что для этой цели последовательно выбирались и употреблялись самые разные товары. В варварском состоянии общества таким общим предметом обмена был, как считается, скот. …Как передают, в Абиссинии обычным средством торговли и обмена служит соль; на берегах Индии – раковины особого вида, в Ньюфаундленде – сушеная треска, в Виргинии – табак, в некоторых наших вест-индских колониях – сахар, в некоторых других странах – шкуры или выделанная кожа, и, как мне рассказывали, в настоящее время в Шотландии существует деревня, где рабочий вместо денег нередко приносит в булочную или пивную гвозди.

И Адам Смит, и мой приятель сошлись также в том, что самым удобным средством обмена обычно становились драгоценные металлы вроде золота или серебра.

Однако во всех странах люди, по-видимому в силу бесспорных доводов, в конце концов сочли необходимым отдать для этой цели предпочтение металлам перед всеми остальными вещами. Металлы не только можно сохранять с наименьшею потерей, ибо вряд ли какие-либо иные предметы обладают по сравнению с ними большею прочностью, но их можно также делить без всяких потерь на любое количество частей, которые затем опять можно легко сплавить в единый кусок; этим качеством не обладает никакой другой продукт, отличающийся такою же прочностью, и именно это свойство более чем какое-либо иное делает их пригодными служить орудием обмена и обращения.

В ответ я сказал своему другу, что он может себя поздравить – не имея никакого экономического образования, он тем не менее пришел к тому же выводу, что и Адам Смит. И это еще не все, добавил я. Теория о происхождении и природе денег – не просто забавный исторический курьез вроде геоцентрической модели Птолемея, в его время казавшейся вполне разумной, но впоследствии развенчанной. Все совсем наоборот – сегодня изложение этой теории встречается на страницах практически всех учебников экономики. Именно идея происхождения денег как средства обмена легла в основу множества теоретических и эмпирических исследований в сфере экономики, проводившихся за последние шестьдесят лет. Отталкиваясь от нее, экономисты строили сложные математические модели, объясняющие, почему люди выбирают какой-то определенный товар, чтобы использовать его в качестве денег, и какое количество этого товара они согласны использовать с этой целью. Благодаря этой теории возник целый аналитический аппарат, призванный изучить и объяснить каждый аспект использования денег и их ценности. Именно на ее базе возникла макроэкономика – область экономической науки, стремящаяся объяснить, почему возникают финансовые бумы, почему каждый финансовый пузырь рано или поздно лопается и как мы можем управлять циклами деловой активности через регулирование процентной ставки и государственных расходов. Иначе говоря, идея моего друга не только имеет историческую ценность, но и по сей день является краеугольным камнем теории денег, признаваемой как профессионалами, так и людьми, в целом далекими от экономики.

К этому моменту мой приятель так и лучился гордостью. «Я знаю, что я умен, – сказал он со своей обычной скромностью, – но меня все равно поражает, что я, дилетант, смог прийти к тому же выводу, что и гиганты экономической мысли, хотя до последнего времени вообще не задавался этим вопросом. Тебе не кажется, что ты, возможно, зря потратил столько лет на экономическое образование?» Я согласился, что некоторая странность во всем этом присутствует. Но не потому, что мой друг, не имея никакой научной подготовки, пришел к тому же выводу, что и Адам Смит. Скорее наоборот. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что экономисты, потратившие годы на профессиональную подготовку, согласны с озвученной выше теорией происхождения денег. А у нее, несмотря на всю ее простоту и кажущуюся логичность, есть один серьезный минус. Она совершенно не соответствует истине.

Экономика каменного века?

Джон Мейнард Кейнс был прав насчет островов Яп. Описанные Уильямом Генри Фёрнессом каменные деньги могут показаться всего лишь интересным курьезом, не имеющим для появления денег особого значения. Однако факт их существования вызывает ряд вопросов к современной теории денег. В частности, к постулату, согласно которому деньги возникли вследствие развития идеи бартерного обмена. Когда Аристотель, Локк и Смит рассуждают об этом, они полагаются только на логику. Никто из них не наблюдал ни одной реальной экономики, существующей исключительно на основе бартера. Однако им представлялось вполне допустимым, что подобная система могла существовать, но оказалась столь неудобной, что ее пришлось усовершенствовать. С этой точки зрения экономика островов Яп выглядит довольно странно: учитывая ее примитивный характер, она вполне могла опираться исключительно на бартер, но в действительности там сложилась полностью развитая денежная система. Возможно, япская экономика была исключением, подтверждающим общее правило? Но если даже в такой примитивной экономике уже существовали деньги, то откуда взялось предположение, что другие, более сложные экономики сводились исключительно к бартерной системе?

За сотню лет, прошедших с момента публикации Фёрнессом своих записок, этим вопросом задавались многие ученые. По мере накопления исторических и этнографических данных острова Яп все меньше и меньше воспринимались как аномалия. Сколько бы исследователи ни искали, они так и не смогли найти ни одного общества, опиравшегося в своей экономике только на бартерный обмен. К 1980-м годам ведущие антропологи, изучавшие тему денег, вынесли свой вердикт. В 1982 году американский ученый Джордж Далтон пишет: «Бартер как безденежный рыночный обмен никогда – ни в прошлом, ни сегодня – не являлся основной или значительной частью экономической деятельности ни в одной известной нам экономической системе». К аналогичному выводу приходит антрополог Кембриджского университета Кэролайн Хамфри: «История не фиксирует ни одной экономической системы, основанной исключительно на бартере, не говоря уже о том, чтобы из подобной экономики со временем развилась концепция денег. Все доступные этнографические данные свидетельствуют, что ничего подобного никогда не существовало». Постепенно сходные воззрения начали просачиваться и в круги экономистов, вызывая у наиболее незашоренных из них живой интерес. Так, Чарльз Киндлбергер во втором издании своей «Финансовой истории Западной Европы» пишет: «Некоторые историки экономики утверждают, что экономические отношения прошли эволюцию от бартерной экономики к денежной, а от нее – к кредитной. К примеру, подобную точку зрения разделял представитель немецкой исторической школы Бруно Гильдебранд; но эта идея является ошибочной». К началу XXI века был достигнут консенсус: опираясь на эмпирические доказательства, можно смело утверждать, что теория возникновения денег из бартера не имеет под собой основания. Или, как выразился в 2011 году антрополог Дэвид Грэбер, «есть много доказательств, что ничего подобного не существовало, и ни одного – что нечто похожее происходило на самом деле».

Однако история островов Яп не просто ставит под сомнение традиционную теорию происхождения денег. Она также заставляет нас усомниться, насколько корректно в этой теории формулируется само понятие денег. Традиционная теория рассматривает деньги как «вещь», то есть некий предмет, выбранный из множества других предметов в качестве единицы обмена – как универсальный товар, служащий для обмена одних товаров и услуг на другие товары и услуги. Но каменные деньги островов Яп в эту схему не укладываются. Во-первых, трудно представить себе, что кому-то пришло в голову использовать в качестве универсального средства экономического обмена «большие тяжелые каменные колеса диаметром от фута до двенадцати» – при таких габаритах обмениваться товарами напрямую было бы значительно проще. Но главная проблема в том, что раи не соответствовали определению денег как универсального товара, который можно обменивать на другие товары, – ведь ими по большей части никто ни с кем не обменивался. Наглядный пример – случай с раи с затонувшего корабля. Эту «деньгу» никто и в глаза не видел, не говоря уже о том, чтобы с кем-либо ею обмениваться. Странное дело: обитателям островов Яп не было дела до самих раи . Суть их денежной системы заключалась не в каменных деньгах, используемых в качестве средства обмена, а в чем-то ином.

Но если проанализировать рассказанную Адамом Смитом историю о том, как люди выбирают тот или иной товар, чтобы использовать его в качестве средства обмена, становится понятно, что япская экономика вовсе не исключение из общего правила. Смит утверждает, что в разные времена в разных уголках мира в качестве денег использовались самые разные товары: сушеная треска в Ньюфаундленде, табак в Виргинии, сахар в вест-индских колониях или гвозди в Шотландии. Однако вскоре после опубликования Смитом «Исследования о природе и причинах богатства народов» начали появляться сомнения в правдивости этих утверждений. К примеру, американский финансист Томас Смит в своем «Эссе о валюте и банковском деле», вышедшем в 1832 году, утверждает, что Адам Смит ошибся, посчитав все приведенные выше примеры образцами того, как товар становится универсальным средством обмена. В каждом из описанных случаев финансовые расчеты производились в фунтах, шиллингах и пенсах. Записи о выданных кредитах и накопленных долгах исчислялись в денежных единицах. И тот факт, что для погашения долга использовался какой-либо товар, вовсе не означал, что этот самый товар считался деньгами. Иначе говоря, обращать внимание следовало на то, в каких единицах велся кредитный учет, а не на то, чем этот кредит гасился. Если же рассматривать некий товар как деньги, пусть экзотические, то можно вполне логическим путем прийти к откровенно абсурдным выводам. Альфред Митчелл-Иннес, автор двух недооцененных трудов о природе денег, наглядно демонстрирует ущербность подобных утверждений.

Стоит лишь на секунду задуматься, и становится очевидно, что широко распространенный товар не может использоваться в качестве денег, поскольку в теории универсальное средство обмена должно приниматься в качестве оплаты всеми членами общества. Следовательно, если рыбаки платили за необходимые им товары треской, то и продавцы должны были бы платить за полученную треску треской, что абсурдно.

Если раи на островах Яп не были средством обмена, чем же они тогда были? И, что еще важнее, что тогда выполняло функцию денег, если раи считать деньгами нельзя? Ответ на оба этих вопроса удивительно прост. Деньгами на островах служили не раи , а система кредитования и погашения кредитов. Раи были просто средством отслеживать, кто кому сколько должен. Раи всего лишь помогали осуществлять бухгалтерский учет. Как и на Ньюфаундленде, жители островов Яп накапливали кредиты и долги, торгуя между собой рыбой, кокосами, свиньями и морскими огурцами. Затем кредиты использовались для погашения долгов. Если по завершении сделки кто-то оставался кому-то должен, этот долг мог быть по обоюдному желанию сторон списан в обмен на денежную единицу, то есть раи . Каменные деньги служили вещественным доказательством того, что у того или иного человека относительно всего прочего населения имеется определенный положительный платежный баланс. Иначе говоря, монеты и купюры – это не более чем жетоны, служащие для наглядного отображения состояния кредита по отношению к окружающим. Они могут быть необходимы даже в такой экономике, в которую вовлечено значительно большее, чем на островах Яп, число участников, и при условии, что «монеты» покоятся на дне океана, но никому и в голову не придет сомневаться в богатстве их владельца. Сами по себе монеты и купюры – не деньги. Деньги – это система кредитных счетов и погашения задолженностей, в которой наличность играет роль наглядной иллюстрации состояния индивидуального счета того или иного члена общества.

Тому, что современному читателю все это кажется знакомым, удивляться не приходится. В конце концов, можно было считать деньги товаром, а обмен деньгами рассматривать как обмен товарами, когда монету чеканили из драгоценных металлов. Когда каждая купюра обеспечивалась золотом и при желании можно было зайти в банк и потребовать обменять ее на определенное количество золота, подобные рассуждения были вполне объяснимыми. Но эти дни давно миновали. Сегодня доллары, фунты и евро не являются эквивалентами золота. Очевидно, что современная валюта – это всего-навсего жетоны. Более того, подавляющая часть современных дензнаков вообще не имеет физической формы. К примеру, около 90 процентов американских долларов и 97 процентов британских фунтов стерлингов существует в виде банковских счетов. В настоящее время большинство платежных операций производится при помощи пластиковой карты и вводимого в компьютер кода. В подобных условиях надо обладать немалой отвагой, чтобы утверждать, что пара микрочипов и беспроводное соединение – это товар, служащий средством обмена.

По странному совпадению Джон Мейнард Кейнс был не единственным гигантом экономической мысли, которого поразила принятая у жителей островов Яп концепция денег. В 1991 году на книгу Фёрнесса наткнулся Милтон Фридман – человек, чьи воззрения радикально отличались от идеологии Кейнса. Его не меньше Кейнса изумило, что япцы, будучи равнодушными к физическим монетам, по сути, наглядно продемонстрировали, что деньги – не товар, а система кредитования и погашения долгов. «В течение века, если не больше, “цивилизованный” мир считал показателем своего богатства металл, извлеченный из глубин земли, обработанный и перевезенный на большое расстояние, чтобы снова быть спрятанным в глубокое подземное хранилище, – пишет он. – Неужели подобная практика рациональнее, чем ее альтернатива?»

Заслужить похвалу одного из двух величайших экономистов ХХ века можно, наверное, и случайно. Но лестные слова от обоих дают повод внимательнее присмотреться к вызвавшим их обстоятельствам.

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Феликс Мартин
Money. Неофициальная биография денег

Посвящается Кристине

MONEY: THE UNAUTHORISED BIOGRAPHY

Copyright © 2013 by Failu Ltd

This edition published by arrangement with A. P. Watt Limited and The Van Lear Agency

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2016.

1
Что такое деньги?

Что такое деньги, знают все, за исключением экономистов, но даже экономист способен написать о них главу-другую…

Элисон Хингстон Куиггин

Остров каменных денег

Расположенные в Тихом океане острова Яп еще в начале ХХ века оставались одним из самых удаленных и недоступных уголков планеты. Идиллический тропический рай, разместившийся на крошечном архипелаге девятью градусами севернее экватора и более чем в 300 милях от своего ближайшего соседа Палау, Яп вплоть до последних десятилетий XIX века не имели контактов с миром за пределами Микронезии. Впрочем, один эпизод был. В 1731 году на острова высадилась группа отважных немецких миссионеров, основавших здесь поселение. Однако на другой год, когда за ними вернулся корабль, выяснилось, что христианство под сенью пальм так и не прижилось. Всех поголовно колонистов с подачи местных шаманов, недовольных внезапно возникшей конкуренцией, несколькими месяцами раньше безжалостно вырезали. После этого острова Яп оказались предоставленными самим себе еще на 140 лет.

Первая европейская фактория, основанная немецкой торговой фирмой «Годфрой и сыновья», появилась на островах только в 1869 году. Несколько лет спустя, когда стало очевидно, что Годфрой не только избежал гибели, но даже процветает, существованием Яп заинтересовались испанцы – имея колонию на Филиппинах, всего в каких-то 800 милях к западу, они рассудили, что и эта часть Микронезии должна принадлежать им. Испанцы заявили о своем праве на земли архипелага и сочли сие fait accompli 1
Свершившимся фактом (фр.).

– летом 1885 года они выстроили на одном из островов дом и поселили в нем своего губернатора. Однако испанцы упустили из виду цепкость бисмарковской Германии во всем, что касалось внешней политики. Министерству иностранных дел нет дела до того, что островок мал и удален, – если его можно добавить к списку владений империи, он будет к нему добавлен. Вокруг архипелага Яп вспыхнул международный спор. В итоге договорились, что третейским судьей по этому вопросу выступит папа римский – довольно парадоксальное решение, если вспомнить историю островов. Папа распорядился отдать политический контроль над архипелагом Испании, однако предоставить Германии неограниченные права на торговлю на его территории. Как показала история, в выигрыше оказался Железный канцлер: в течение пятнадцати лет Испания проиграла войну с Америкой, утратила контроль над Филиппинами и потеряла влияние в Тихоокеанском бассейне. В 1899 году Испания продала Яп Германии за 3,3 миллиона долларов.

Поглощение островов Яп Германской империей обернулось весьма существенным преимуществом: благодаря ему мир узнал об одной из самых любопытных и оригинальных денежных систем. Архипелагом заинтересовался американец по имени Уильям Генри Фёрнесс-третий – известный эрудит и эксцентричный искатель приключений. Отпрыск влиятельного семейства из Новой Англии, Фёрнесс сначала изучал медицину, затем увлекся антропологией и выпустил популярные путевые заметки о путешествии по Борнео. В 1903 году он два месяца пробыл на островах Яп, а несколько лет спустя опубликовал статью, в которой дал описание тамошней природы и населения. Девственность этих отдаленных островов даже по сравнению с Борнео произвела на него неизгладимое впечатление. Несмотря на ограниченное число обитателей – всего пара тысяч человек – и скромные размеры (по свидетельству Фёрнесса, «каждый остров можно обойти вдоль и поперек не больше чем за день»), на Япе сформировалось достаточно сложно организованное общество. Здесь имелись кастовая система, племя рабов, братства рыбаков и воинов, селившихся в отдельных, только для них предназначенных жилищах.

Население островов накопило богатые традиции танцев и песен, которые Фёрнесс записывал с особенным удовольствием. Местная религия, в существовании которой миссионеры убедились на собственной шкуре, включала в себя подробное описание сотворения мира. В соответствии с туземным мифом первые япцы возникли из ракушки, прилипшей к носимому волнами обломку дерева. Но самой поразительной вещью, открытой Фёрнессом на островах, была, бесспорно, денежная система.

Экономика островов отличалась простотой. Рынок был представлен всего тремя товарами: рыбой, кокосами и единственным предметом роскоши – морским огурцом. Сельское хозяйство отсутствовало; кустарные промыслы и ремесла сводились к самым простым; из одомашненных животных имелись свиньи, к которым после прибытия немцев добавились кошки; торговли с внешним миром местное население не вело. Одним словом, трудно было бы найти более примитивную и изолированную экономику. В подобных первобытных условиях Фёрнесс не ожидал обнаружить ничего сложнее обычного бартерного обмена. В самом деле, на земле, где, по его наблюдениям, «пища и одежда растут на деревьях и доступны каждому», даже бартер показался бы излишеством.

Каменные деньги островов Яп, имевших высокоразвитую денежную систему

Однако действительность оказалась совершенно иной. Острова Яп имели высокоразвитую денежную систему. Фёрнесс наверняка убедился в ее наличии, едва ступив на берег, поскольку деньги здесь были крайне необычными. Они представляли собой раи – «большие и плотные каменные колеса диаметром от фута до двенадцати, с отверстием в центре, различающимся в зависимости от размеров камня, в которое при необходимости транспортировки могла быть вставлена палка достаточной прочности». Камень добывали на острове Бабелдаоб, расположенном в 300 милях от архипелага Яп. По легенде, бóльшая часть камней была привезена в незапамятные времена. Стоимость каждого камня определялась в первую очередь размером, а также гладкостью поверхности и белизной.

Поначалу Фёрнесс предположил, что подобная форма валюты была избрана не вопреки громоздким размерам, а именно благодаря им: «Если для того, чтобы украсть сумму денег, равную цене одной свиньи, требуются усилия четверых сильных мужчин, никому не захочется заниматься воровством. Как и следовало ожидать, – добавляет он далее, – случаи кражи раи практически неизвестны». Однако со временем он заметил, что не менее редки и случаи переноса раи от одного дома к другому. Финансовые операции имели место, но их участники обычно гасили взаимные долги, перенося остаток в счет будущих сделок. Даже когда возникала необходимость погашения долга, физического обмена раи обычно не происходило. «Характерной чертой каменных денег является то, – пишет Фёрнесс, – что обладателю не обязательно утверждать их в качестве своей собственности. При заключении сделки на сумму, составляющую слишком тяжелый для перемещения раи , новому владельцу достаточно признания того, что камень переходит к нему, после чего “монета” без нанесения на нее дополнительных меток остается лежать на прежнем месте, возле жилища предыдущего хозяина».

Фёрнесс не уставал удивляться оригинальности местной денежной системы, и тогда проводник рассказал ему еще более поразительную историю.

В деревне неподалеку жила семья, известная своим богатством – в том, что это так, не сомневался никто, – и при этом ни один человек, включая членов семьи, ни разу в жизни не видел этого богатства и не прикасался к нему; семейным капиталом был гигантских размеров раи , о существовании которого все знали только из легенд; на протяжении жизни последних двух или трех поколений он покоился на дне океана!

Как оказалось, корабль, много лет назад перевозивший раи , потерпел крушение на пути из Бабелдаоба.

И тем не менее общее мнение было таково, что факт падения камня за борт не имеет значения и что пара сотен футов воды, отделяющей его от берега, никак не влияют на его ценность… Иначе говоря, покупательная способность камня остается такой же, как если бы он стоял возле дома своего владельца, и свидетельствует о богатстве точно так же, как золото в кубышке средневекового скряги или наши собственные серебряные доллары, хранящиеся в казне в Вашингтоне, – мы никогда их не видели и никогда к ним не прикасались, что не мешает нам обмениваться между собой бумажными сертификатами, удостоверяющими, что они там есть.

Опубликованные в 1910 году путевые записки Фёрнесса вряд ли были адресованы экономистам. Однако со временем один экземпляр книги попал в руки редакторов Economic Journal – журнала, издаваемого Королевским экономическим обществом, – которые передали ее молодому кембриджскому экономисту, недавно переведенному в связи с войной в казначейство. Звали его Джон Мейнард Кейнс. Человек, которому было суждено в последующие двадцать лет произвести революцию в нашем представлении о деньгах и вообще финансах, испытал потрясение. Книга Фёрнесса, писал он, «познакомила нас с людьми, относящимися к деньгам с философских позиций, недоступных никому другому на планете. Современная практика создания золотого запаса может многое почерпнуть из более логичных правил и обычаев жителей островов Яп».

Почему величайший экономист ХХ века считал, что денежная система островов Яп содержит в себе столь важные универсальные уроки? Ответу на этот вопрос и посвящена настоящая книга.

Великие умы мыслят сходно

Что такое деньги и откуда они берутся?

Несколько лет назад я за бокалом вина задал эти два вопроса своему старому другу – успешному предпринимателю с процветающим бизнесом в сфере финансовых услуг. В ответ он рассказал мне одну историю. В первобытные времена денег не существовало, был только бартер. Когда люди испытывали потребность в чем-то, чего они сами не производили, они находили того, у кого это что-то было, и предлагали обменять на то, что произвели они. Разумеется, главная проблема бартерного обмена заключается в его неэффективности. Необходимо найти человека, у которого есть именно то, что нужно вам, и которому потребно то, что есть у вас, да еще в то же самое время. Так что в какой-то момент возникла идея выбрать некую единую вещь и сделать ее универсальным средством обмена. Теоретически это могло быть что угодно – главное, чтобы все согласились принимать эту вещь в качестве оплаты. На практике наибольшее распространение получили золото и серебро – металлы достаточно прочные, ковкие, легкие и редкие. Золотые и серебряные изделия стали привлекательными не только сами по себе, но и потому, что их можно было использовать для совершения покупок и накопления богатства. Иначе говоря, это и были деньги.

Это очень простая и понятная история. И к тому же, как я объяснил своему другу, очень старая и вызывавшая доверие очень многих очень умных людей. Одну из версий этой истории можно найти у Аристотеля в его «Политике» – первом произведении западной культуры на данную тему. Похожую теорию сформулировал отец классического политического либерализма Джон Локк в своих «Двух трактатах о правлении». Ну а если и этого недостаточно, можно вспомнить, что те же идеи практически дословно воспроизводит Адам Смит в «Исследовании о природе и причинах богатства народов» – книге, ставшей основой современной экономической теории. Вот выдержка из этой работы (глава «О происхождении и употреблении денег»).

Но, когда разделение труда только зарождалось, возможность обмена часто встречала очень большие затруднения. …Мясник имеет в своей лавке больше мяса, чем сам может потребить, а пивовар и булочник каждый охотно купили бы часть этого мяса; они не могут ничего предложить ему в обмен, кроме продуктов их собственного промысла, но мясник уже запасся тем количеством хлеба и пива, которое ему нужно на ближайшее время. …В целях избежания подобного неудобства каждый разумный человек на любой ступени развития общества после появления разделения труда, естественно, должен был стараться так устроить свои дела, чтобы постоянно наряду с продуктами собственного промысла располагать некоторым количеством такого товара, который, по его мнению, никто не отказался бы взять себе, предложив в обмен на продукты своего промысла.

Мой друг и Адам Смит согласны даже в том, что не так уж важно, какой именно товар станет выполнять функцию денег.

Надо полагать, что для этой цели последовательно выбирались и употреблялись самые разные товары. В варварском состоянии общества таким общим предметом обмена был, как считается, скот. …Как передают, в Абиссинии обычным средством торговли и обмена служит соль; на берегах Индии – раковины особого вида, в Ньюфаундленде – сушеная треска, в Виргинии – табак, в некоторых наших вест-индских колониях – сахар, в некоторых других странах – шкуры или выделанная кожа, и, как мне рассказывали, в настоящее время в Шотландии существует деревня, где рабочий вместо денег нередко приносит в булочную или пивную гвозди.

И Адам Смит, и мой приятель сошлись также в том, что самым удобным средством обмена обычно становились драгоценные металлы вроде золота или серебра.

Однако во всех странах люди, по-видимому в силу бесспорных доводов, в конце концов сочли необходимым отдать для этой цели предпочтение металлам перед всеми остальными вещами. Металлы не только можно сохранять с наименьшею потерей, ибо вряд ли какие-либо иные предметы обладают по сравнению с ними большею прочностью, но их можно также делить без всяких потерь на любое количество частей, которые затем опять можно легко сплавить в единый кусок; этим качеством не обладает никакой другой продукт, отличающийся такою же прочностью, и именно это свойство более чем какое-либо иное делает их пригодными служить орудием обмена и обращения.

В ответ я сказал своему другу, что он может себя поздравить – не имея никакого экономического образования, он тем не менее пришел к тому же выводу, что и Адам Смит. И это еще не все, добавил я. Теория о происхождении и природе денег – не просто забавный исторический курьез вроде геоцентрической модели Птолемея, в его время казавшейся вполне разумной, но впоследствии развенчанной. Все совсем наоборот – сегодня изложение этой теории встречается на страницах практически всех учебников экономики. Именно идея происхождения денег как средства обмена легла в основу множества теоретических и эмпирических исследований в сфере экономики, проводившихся за последние шестьдесят лет. Отталкиваясь от нее, экономисты строили сложные математические модели, объясняющие, почему люди выбирают какой-то определенный товар, чтобы использовать его в качестве денег, и какое количество этого товара они согласны использовать с этой целью. Благодаря этой теории возник целый аналитический аппарат, призванный изучить и объяснить каждый аспект использования денег и их ценности. Именно на ее базе возникла макроэкономика – область экономической науки, стремящаяся объяснить, почему возникают финансовые бумы, почему каждый финансовый пузырь рано или поздно лопается и как мы можем управлять циклами деловой активности через регулирование процентной ставки и государственных расходов. Иначе говоря, идея моего друга не только имеет историческую ценность, но и по сей день является краеугольным камнем теории денег, признаваемой как профессионалами, так и людьми, в целом далекими от экономики.

К этому моменту мой приятель так и лучился гордостью. «Я знаю, что я умен, – сказал он со своей обычной скромностью, – но меня все равно поражает, что я, дилетант, смог прийти к тому же выводу, что и гиганты экономической мысли, хотя до последнего времени вообще не задавался этим вопросом. Тебе не кажется, что ты, возможно, зря потратил столько лет на экономическое образование?» Я согласился, что некоторая странность во всем этом присутствует. Но не потому, что мой друг, не имея никакой научной подготовки, пришел к тому же выводу, что и Адам Смит. Скорее наоборот. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что экономисты, потратившие годы на профессиональную подготовку, согласны с озвученной выше теорией происхождения денег. А у нее, несмотря на всю ее простоту и кажущуюся логичность, есть один серьезный минус. Она совершенно не соответствует истине.

Экономика каменного века?

Джон Мейнард Кейнс был прав насчет островов Яп. Описанные Уильямом Генри Фёрнессом каменные деньги могут показаться всего лишь интересным курьезом, не имеющим для появления денег особого значения. Однако факт их существования вызывает ряд вопросов к современной теории денег. В частности, к постулату, согласно которому деньги возникли вследствие развития идеи бартерного обмена. Когда Аристотель, Локк и Смит рассуждают об этом, они полагаются только на логику. Никто из них не наблюдал ни одной реальной экономики, существующей исключительно на основе бартера. Однако им представлялось вполне допустимым, что подобная система могла существовать, но оказалась столь неудобной, что ее пришлось усовершенствовать. С этой точки зрения экономика островов Яп выглядит довольно странно: учитывая ее примитивный характер, она вполне могла опираться исключительно на бартер, но в действительности там сложилась полностью развитая денежная система. Возможно, япская экономика была исключением, подтверждающим общее правило? Но если даже в такой примитивной экономике уже существовали деньги, то откуда взялось предположение, что другие, более сложные экономики сводились исключительно к бартерной системе?

За сотню лет, прошедших с момента публикации Фёрнессом своих записок, этим вопросом задавались многие ученые. По мере накопления исторических и этнографических данных острова Яп все меньше и меньше воспринимались как аномалия. Сколько бы исследователи ни искали, они так и не смогли найти ни одного общества, опиравшегося в своей экономике только на бартерный обмен. К 1980-м годам ведущие антропологи, изучавшие тему денег, вынесли свой вердикт. В 1982 году американский ученый Джордж Далтон пишет: «Бартер как безденежный рыночный обмен никогда – ни в прошлом, ни сегодня – не являлся основной или значительной частью экономической деятельности ни в одной известной нам экономической системе». К аналогичному выводу приходит антрополог Кембриджского университета Кэролайн Хамфри: «История не фиксирует ни одной экономической системы, основанной исключительно на бартере, не говоря уже о том, чтобы из подобной экономики со временем развилась концепция денег. Все доступные этнографические данные свидетельствуют, что ничего подобного никогда не существовало». Постепенно сходные воззрения начали просачиваться и в круги экономистов, вызывая у наиболее незашоренных из них живой интерес. Так, Чарльз Киндлбергер во втором издании своей «Финансовой истории Западной Европы» пишет: «Некоторые историки экономики утверждают, что экономические отношения прошли эволюцию от бартерной экономики к денежной, а от нее – к кредитной. К примеру, подобную точку зрения разделял представитель немецкой исторической школы Бруно Гильдебранд; но эта идея является ошибочной». К началу XXI века был достигнут консенсус: опираясь на эмпирические доказательства, можно смело утверждать, что теория возникновения денег из бартера не имеет под собой основания. Или, как выразился в 2011 году антрополог Дэвид Грэбер, «есть много доказательств, что ничего подобного не существовало, и ни одного – что нечто похожее происходило на самом деле».

Однако история островов Яп не просто ставит под сомнение традиционную теорию происхождения денег. Она также заставляет нас усомниться, насколько корректно в этой теории формулируется само понятие денег. Традиционная теория рассматривает деньги как «вещь», то есть некий предмет, выбранный из множества других предметов в качестве единицы обмена – как универсальный товар, служащий для обмена одних товаров и услуг на другие товары и услуги. Но каменные деньги островов Яп в эту схему не укладываются. Во-первых, трудно представить себе, что кому-то пришло в голову использовать в качестве универсального средства экономического обмена «большие тяжелые каменные колеса диаметром от фута до двенадцати» – при таких габаритах обмениваться товарами напрямую было бы значительно проще. Но главная проблема в том, что раи не соответствовали определению денег как универсального товара, который можно обменивать на другие товары, – ведь ими по большей части никто ни с кем не обменивался. Наглядный пример – случай с раи с затонувшего корабля. Эту «деньгу» никто и в глаза не видел, не говоря уже о том, чтобы с кем-либо ею обмениваться. Странное дело: обитателям островов Яп не было дела до самих раи . Суть их денежной системы заключалась не в каменных деньгах, используемых в качестве средства обмена, а в чем-то ином.

Но если проанализировать рассказанную Адамом Смитом историю о том, как люди выбирают тот или иной товар, чтобы использовать его в качестве средства обмена, становится понятно, что япская экономика вовсе не исключение из общего правила. Смит утверждает, что в разные времена в разных уголках мира в качестве денег использовались самые разные товары: сушеная треска в Ньюфаундленде, табак в Виргинии, сахар в вест-индских колониях или гвозди в Шотландии. Однако вскоре после опубликования Смитом «Исследования о природе и причинах богатства народов» начали появляться сомнения в правдивости этих утверждений. К примеру, американский финансист Томас Смит в своем «Эссе о валюте и банковском деле», вышедшем в 1832 году, утверждает, что Адам Смит ошибся, посчитав все приведенные выше примеры образцами того, как товар становится универсальным средством обмена. В каждом из описанных случаев финансовые расчеты производились в фунтах, шиллингах и пенсах. Записи о выданных кредитах и накопленных долгах исчислялись в денежных единицах. И тот факт, что для погашения долга использовался какой-либо товар, вовсе не означал, что этот самый товар считался деньгами. Иначе говоря, обращать внимание следовало на то, в каких единицах велся кредитный учет, а не на то, чем этот кредит гасился. Если же рассматривать некий товар как деньги, пусть экзотические, то можно вполне логическим путем прийти к откровенно абсурдным выводам. Альфред Митчелл-Иннес, автор двух недооцененных трудов о природе денег, наглядно демонстрирует ущербность подобных утверждений.

Стоит лишь на секунду задуматься, и становится очевидно, что широко распространенный товар не может использоваться в качестве денег, поскольку в теории универсальное средство обмена должно приниматься в качестве оплаты всеми членами общества. Следовательно, если рыбаки платили за необходимые им товары треской, то и продавцы должны были бы платить за полученную треску треской, что абсурдно.

Если раи на островах Яп не были средством обмена, чем же они тогда были? И, что еще важнее, что тогда выполняло функцию денег, если раи считать деньгами нельзя? Ответ на оба этих вопроса удивительно прост. Деньгами на островах служили не раи , а система кредитования и погашения кредитов. Раи были просто средством отслеживать, кто кому сколько должен. Раи всего лишь помогали осуществлять бухгалтерский учет. Как и на Ньюфаундленде, жители островов Яп накапливали кредиты и долги, торгуя между собой рыбой, кокосами, свиньями и морскими огурцами. Затем кредиты использовались для погашения долгов. Если по завершении сделки кто-то оставался кому-то должен, этот долг мог быть по обоюдному желанию сторон списан в обмен на денежную единицу, то есть раи . Каменные деньги служили вещественным доказательством того, что у того или иного человека относительно всего прочего населения имеется определенный положительный платежный баланс. Иначе говоря, монеты и купюры – это не более чем жетоны, служащие для наглядного отображения состояния кредита по отношению к окружающим. Они могут быть необходимы даже в такой экономике, в которую вовлечено значительно большее, чем на островах Яп, число участников, и при условии, что «монеты» покоятся на дне океана, но никому и в голову не придет сомневаться в богатстве их владельца. Сами по себе монеты и купюры – не деньги. Деньги – это система кредитных счетов и погашения задолженностей, в которой наличность играет роль наглядной иллюстрации состояния индивидуального счета того или иного члена общества.

Тому, что современному читателю все это кажется знакомым, удивляться не приходится. В конце концов, можно было считать деньги товаром, а обмен деньгами рассматривать как обмен товарами, когда монету чеканили из драгоценных металлов. Когда каждая купюра обеспечивалась золотом и при желании можно было зайти в банк и потребовать обменять ее на определенное количество золота, подобные рассуждения были вполне объяснимыми. Но эти дни давно миновали. Сегодня доллары, фунты и евро не являются эквивалентами золота. Очевидно, что современная валюта – это всего-навсего жетоны. Более того, подавляющая часть современных дензнаков вообще не имеет физической формы. К примеру, около 90 процентов американских долларов и 97 процентов британских фунтов стерлингов существует в виде банковских счетов. В настоящее время большинство платежных операций производится при помощи пластиковой карты и вводимого в компьютер кода. В подобных условиях надо обладать немалой отвагой, чтобы утверждать, что пара микрочипов и беспроводное соединение – это товар, служащий средством обмена.

По странному совпадению Джон Мейнард Кейнс был не единственным гигантом экономической мысли, которого поразила принятая у жителей островов Яп концепция денег. В 1991 году на книгу Фёрнесса наткнулся Милтон Фридман – человек, чьи воззрения радикально отличались от идеологии Кейнса. Его не меньше Кейнса изумило, что япцы, будучи равнодушными к физическим монетам, по сути, наглядно продемонстрировали, что деньги – не товар, а система кредитования и погашения долгов. «В течение века, если не больше, “цивилизованный” мир считал показателем своего богатства металл, извлеченный из глубин земли, обработанный и перевезенный на большое расстояние, чтобы снова быть спрятанным в глубокое подземное хранилище, – пишет он. – Неужели подобная практика рациональнее, чем ее альтернатива?»

Заслужить похвалу одного из двух величайших экономистов ХХ века можно, наверное, и случайно. Но лестные слова от обоих дают повод внимательнее присмотреться к вызвавшим их обстоятельствам.

Феликс Мартин

Money. Неофициальная биография денег

Посвящается Кристине

MONEY: THE UNAUTHORISED BIOGRAPHY

Copyright © 2013 by Failu Ltd

This edition published by arrangement with A. P. Watt Limited and The Van Lear Agency

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2016.

Что такое деньги?

Что такое деньги, знают все, за исключением экономистов, но даже экономист способен написать о них главу-другую…

Элисон Хингстон Куиггин

Остров каменных денег

Расположенные в Тихом океане острова Яп еще в начале ХХ века оставались одним из самых удаленных и недоступных уголков планеты. Идиллический тропический рай, разместившийся на крошечном архипелаге девятью градусами севернее экватора и более чем в 300 милях от своего ближайшего соседа Палау, Яп вплоть до последних десятилетий XIX века не имели контактов с миром за пределами Микронезии. Впрочем, один эпизод был. В 1731 году на острова высадилась группа отважных немецких миссионеров, основавших здесь поселение. Однако на другой год, когда за ними вернулся корабль, выяснилось, что христианство под сенью пальм так и не прижилось. Всех поголовно колонистов с подачи местных шаманов, недовольных внезапно возникшей конкуренцией, несколькими месяцами раньше безжалостно вырезали. После этого острова Яп оказались предоставленными самим себе еще на 140 лет.

Первая европейская фактория, основанная немецкой торговой фирмой «Годфрой и сыновья», появилась на островах только в 1869 году. Несколько лет спустя, когда стало очевидно, что Годфрой не только избежал гибели, но даже процветает, существованием Яп заинтересовались испанцы – имея колонию на Филиппинах, всего в каких-то 800 милях к западу, они рассудили, что и эта часть Микронезии должна принадлежать им. Испанцы заявили о своем праве на земли архипелага и сочли сие fait accompli – летом 1885 года они выстроили на одном из островов дом и поселили в нем своего губернатора. Однако испанцы упустили из виду цепкость бисмарковской Германии во всем, что касалось внешней политики. Министерству иностранных дел нет дела до того, что островок мал и удален, – если его можно добавить к списку владений империи, он будет к нему добавлен. Вокруг архипелага Яп вспыхнул международный спор. В итоге договорились, что третейским судьей по этому вопросу выступит папа римский – довольно парадоксальное решение, если вспомнить историю островов. Папа распорядился отдать политический контроль над архипелагом Испании, однако предоставить Германии неограниченные права на торговлю на его территории. Как показала история, в выигрыше оказался Железный канцлер: в течение пятнадцати лет Испания проиграла войну с Америкой, утратила контроль над Филиппинами и потеряла влияние в Тихоокеанском бассейне. В 1899 году Испания продала Яп Германии за 3,3 миллиона долларов.

Поглощение островов Яп Германской империей обернулось весьма существенным преимуществом: благодаря ему мир узнал об одной из самых любопытных и оригинальных денежных систем. Архипелагом заинтересовался американец по имени Уильям Генри Фёрнесс-третий – известный эрудит и эксцентричный искатель приключений. Отпрыск влиятельного семейства из Новой Англии, Фёрнесс сначала изучал медицину, затем увлекся антропологией и выпустил популярные путевые заметки о путешествии по Борнео. В 1903 году он два месяца пробыл на островах Яп, а несколько лет спустя опубликовал статью, в которой дал описание тамошней природы и населения. Девственность этих отдаленных островов даже по сравнению с Борнео произвела на него неизгладимое впечатление. Несмотря на ограниченное число обитателей – всего пара тысяч человек – и скромные размеры (по свидетельству Фёрнесса, «каждый остров можно обойти вдоль и поперек не больше чем за день»), на Япе сформировалось достаточно сложно организованное общество. Здесь имелись кастовая система, племя рабов, братства рыбаков и воинов, селившихся в отдельных, только для них предназначенных жилищах.

Население островов накопило богатые традиции танцев и песен, которые Фёрнесс записывал с особенным удовольствием. Местная религия, в существовании которой миссионеры убедились на собственной шкуре, включала в себя подробное описание сотворения мира. В соответствии с туземным мифом первые япцы возникли из ракушки, прилипшей к носимому волнами обломку дерева. Но самой поразительной вещью, открытой Фёрнессом на островах, была, бесспорно, денежная система.

Экономика островов отличалась простотой. Рынок был представлен всего тремя товарами: рыбой, кокосами и единственным предметом роскоши – морским огурцом. Сельское хозяйство отсутствовало; кустарные промыслы и ремесла сводились к самым простым; из одомашненных животных имелись свиньи, к которым после прибытия немцев добавились кошки; торговли с внешним миром местное население не вело. Одним словом, трудно было бы найти более примитивную и изолированную экономику. В подобных первобытных условиях Фёрнесс не ожидал обнаружить ничего сложнее обычного бартерного обмена. В самом деле, на земле, где, по его наблюдениям, «пища и одежда растут на деревьях и доступны каждому», даже бартер показался бы излишеством.

Обычно деньги меняют на книги. Или наоборот. А вот книг про деньги как таковые очень мало

Текст: Александр Беляев
Фото: www.quora.com
На фото — банкнота королевства Бутан
Обложки книг и фотография автора — с сайтов издательств.

«Всем нужны деньги, а что такое деньги?!» Вопрос из песни известной певицы может показаться риторическим, но если все-таки попытаться на него ответить всерьез, ответы могут оказаться очень разными, от развернутого экономико-исторического экскурса до психологического мотивационного этюда.

Феликс Мартин. «Money. Неофициальная история денег» / пер. с англ. Николая Головина

М.: Синдбад, 2017

Синдбадовской серии переводного научпопа Big Ideas в последовательности не откажешь. Сначала в ней вышла весьма толковая книга Sapiens - про развитие человечества как такового. Дальше - больше: новая книга - про одну из главных определяющих черт человека - деньги!
Известно, что в финансовом мире, как в искусстве, специалисты делятся, в общем, на две большие группы: теоретики и практики. Теоретиков все уважают, присуждают престижные премии и платят гонорары за лекции и консультации. Но они не то чтобы совсем не знают реальности, но почти не трогают её руками. Практики, напротив, ворочают огромными деньгами, лично обогащаясь и лично же ежеминутно рискуя, знают на рынке каждый тёмный закоулок, но не сильны в теориях и подчас двух слов связать не могут. Автора, Феликса Мартина, такое положение вещей задевает, ибо сам-то он «играющий тренер»: и теоретик, и практик: десять лет отработал во Всемирном банке, сейчас - партнёр лондонской трастовой компании.

У Мартина - дар популяризатора. Его бойкое перо рисует нам биографию денег даже не с рождения, а с далёких предков. На экономическом факультете студентам обычно говорят, что когда-то денег не существовало, а потом они - раз! - и появились, после чего возникли «товарно-денежные отношения» пресловутые, вот их-то мы и будем изучать. В любом обычном, нормальном учебнике по экономической истории и/или теории, если пишут об истории денег, то выделяют два момента: а) сперва какой-то товар выделился в качестве менового эквивалента, посредника в торговле; б) золото выделилось в качестве такого товара потому, что редкое и ценное (то есть из-за своей ликвидности). Ну и, соответственно, денежка - гривна ли, тугрик, драхма - чего-то стоила потому, что она - золотая и красивая.

Со всем этим Мартин сразу же решительно не соглашается, полагая такие идеи умозрительными. Он считает, что деньги сразу изобрели именно как деньги - то есть монетки-символы, а не кусочки драгметалла. Деньги, по его мнению, родились как выражение кредита. То есть, грубо говоря, из того, кто кому сколько чего должен. Книга и начинается с экстравагантного примера в духе «Клуба кинопутешественников» — острова Яп, на котором имеют «хождение» огромные круглые камни с дырками. Эти камни-«раи» — безналичные деньги, которые не только не нужно передавать друг другу, их ещё и видеть не обязательно (одна «денежка» стоимостью в многоголовое стадо утонула когда-то давно, но семья, ею владеющая, всё равно считается богатой). Этот курьёзный пример показывает, как в крошечной стране Микронезии, где тысячелетиями можно было жить натуральным обменом и натуральным хозяйством, все-таки возникли кредитно-денежные отношения.

Деньги - не вещь и не товар, а долговые обязательства людей и, шире, связь между людьми. К этой не совсем новой мысли (ср. тезис Пола Самуэльсона о деньгах как «социальной искусственной условности») Мартин возвращается периодически. Рассказывая о финансовом кризисе в Англии второй половины XVII века, отмечает: «Деньги родились как технология, построенная на революционной идее экономической ценности - невидимой субстанции, находящейся везде и нигде, а в физическом мире присутствующей только через свои символы, то есть монеты».

Money, конечно, не учебник, но как орудие борьбы с навязшими в зубах обывательскими мифами годится. Вот, например, распространённый миф: при царе-батюшке рубль был золотым, поэтому конвертируемым, а то, что при царе-батюшке и Медный бунт был - это так, случайность, Монетный двор накосячил. Увы. Это не «косяк», а система. Доказательство - острый кризис в Англии того же времени, что Медный бунт.

«Хотя после 1663 года было отчеканено монет из серебра на сумму около 3 миллионов фунтов, к началу 1690-х практически все они исчезли из обращения. оставшиеся в обращении монеты подвергались варварскому обхождению - люди срезали с них края, стачивали их и стесывали. поскольку нехватка монет была крайне серьезной и в качестве оплаты принимались даже основательно изуродованные монеты, то срез краев монет был весьма прибыльным занятием. К 1695 году проведенная правительством экспертиза показала, что подавляющее большинство находившихся в обороте монет имело в своем составе только половину от изначального объема серебра, а полновесные серебряные монеты стоили почти на 25 процентов больше в качестве слитков.
Монетный двор должен смириться с этим фактом - бороться с рынком бессмысленно».

Классики из учебников - Джон Локк, Адам Смит, - здесь предстают живыми людьми, спорящими, сомневающимися, заблуждающимися. А общую картину оживляют изысканные цитаты. Например, стихотворение «Ропщущий улей, или Мошенники, ставшие честными», которое написал Бернард де Мандевиль, - это апология коррупции, на которой-де всё и держится. «Своей басней о безнравственных пчелах Мандевиль хотел сказать, что коррупция в политике, бизнесе и армии - это цена, которую приходится платить за богатство экономики и силу государства, не боящегося открытого столкновения с противниками », - уверят автор, анализируя знаменитую аллегорию начала XVIII века.

Александр Свияш. «Деньги внутри нас. Уберите барьеры перед деньгами»

М.: АСТ, 2017

«Единственной мерой цены человека были деньги, а в накоплении денег внутренних ограничений нет » — эта фраза из Money плавно подводит нас к следующей книге, которая из другой серии в прямом и переносном смысле. И как раз про то, что мешает человеку зарабатывать столько, сколько он хочет.

Автор «Денег внутри» Александр Свияш в личнном общении более всего напоминает институтского преподавателя философии. Спокойный моложавый мужчина средних лет в лекторских очках и седой щёточкой усов. Кандидат технических наук, психолог, автор множества книг о мотивации. «Я инженер по образованию… в своё время в 80-е заинтересовался теорией изобретательских задач - была такая. Как только я защитил диссертацию, у меня отрезало интерес к технике, открылся интерес к поиску новых идей. Интересовался способностями и сверхспособностями. В перестройку я создал кооператив «Центр детского изобретательства» - мои друзья тогда банки открывали, нефтью торговали, а мы <с коллегами> вывозили детей за город для развивающих игр!»

Игры разрослись до всероссийского уровня. В разгар деятельности МММ и всяких финансовых пирамид, эксплуатирующих дремучую финансовую безграмотность населения, Свияш проводил игры по экономическое тематике - люди играли в виртуальные акции, чьи котировки отражали реальные колебания фондового рынка. Эдакий экономический тренажёр. После кризиса 1998 года, когда весь фондовый рынок не то чтобы умер, но замер на долгие месяцы, Свияш вернулся к теме способностей и сверхспособностей. «Я ездил на всякие семинары про третий глаз и думал: а как это можно в реальной жизни использовать? Понял, что никак нельзя - ты должен быть либо целителем, либо фокусником. Но возникла идея, что, не меняя своего образа жизни, человек может немножко изменить себя, и вот если он правильно сформулирует свои цели, то его эффективность несколько повысится. Потом пришло понимание, что наше желание слабее, чем те барьеры, которые нас тормозят ». В 1998 году Свияш написал и издал первую книгу по этой теме - «Как быть, когда всё не так, как хочется», и с тех пор, по его словам, развивает «идеи, заложенные в этой книге».

Пересказывать методику невозможно, то есть можно только слово в слово, иначе не имеет смысла. Нет ответа, как заработать миллионы и быстро. Хотя определённые советы по подсчёту реальных и скрытых заработков есть. Безо всякой магии, визуализаций и прочего колдовства на полную Луну. Нет, это чисто про внутренний настрой, который обуславливает твоё поведение - экономическое в том числе. У многих из нас есть знакомые - да и мы сами подчас, чего греха таить - годами жалуемся на работу, начальника, зарплаты, гонорары и мечтаем о переменах. Вроде бы. А на самом деле нас всё устраивает - и это самое противное. Это западня, которую выстроило подсознание и то, что автор называет «Рептильный мозг» (часть серого вещества, которая отвечает за инстинкты).

Автор - реалист, прагматик, далёкий от идеализации условий, в которых мы живём. Наоборот, именно эти наши так-себе-условия-существования учитываются: «У людей, живущих в безопасных условиях, Рептильный мозг почти не влияет на решения, которые принимает Разум. Но это резко снижает уровень выживаемости таких людей, если они оказываются в опасных условиях ». Вашему рецензенту в интервью Александр Георгиевич привёл шокирующе простой пример, как это работает:

«Вот живут люди в какой-нибудь Германии или Норвегии, ничего не боятся, потом какой-нибудь Брейвик начинает стрелять - и никто не знает, что делать. Он стреляет - они стоят. Где-нибудь в Чечне он с автоматом своим из дома бы не вышел!»

Короче говоря, книга не о том, как зарабатывать, а как снять внутренние барьеры. Вначале их обнаружив.

- музыкальный обозреватель, литературный переводчик. Ранее — сотрудник банка, экономист по образованию.

Просмотры: 0