Бульвар сен мишель. Мон-Сен-Мишель. Всё, что нужно знать туристу. Приливы и отливы в Мон-Сен-Мишель

Гостиница на бульваре Сен-Мишель

У каждого две родины – его собственная и Париж.

Томас Джефферсон

Прожив неделю в Париже, я как нельзя лучше понял Францию, прожив в ней три года – совершенно не понимаю ее.

Курт Тухольский

Уже много лет, приезжая в Париж, мы останавливаемся в одной и той же гостинице на бульваре Сен-Мишель.

Гостинице больше века. О ней упоминает путеводитель 1904 года. В честь находящейся рядом?cole des Mines она называется «H?tel des Mines» – «Отель де Мин».

К нам давно привыкли и воспринимают как чудаковатых дальних родственников. Удивляются привязанности к Парижу, делают трогательные поблажки, скидки и маленькие преференции.

Вестибюль сохранил милые следы Belle ?poque : стойка для зонтиков в модном тогда гимаровском стиле, томные орнаменты на дверях и деревянных панелях, резные завитушки, украшающие нишу, в которой теперь стоит вполне современный компьютер для постояльцев, желающих выйти в Интернет.

На углу бульвара Сен-Мишель и набережной Сены

В вестибюле – приветливый и неизменный аромат хорошего кофе и чистого, спокойного жилья. Гостиницу все время убирают. С ночи накрыты столики для petit d?jeuner : приятное напоминание о том, что и завтра будет новый день парижской неизменной жизни.

Комнаты аскетичны, в них нет стиля, но есть все, что нужно. Стерильная чистота (nickel , как говорят французы) при некотором равнодушии к порядку. Пробка в ванне оторвана и в таком состоянии пребывает годами. Pas de problems! Хозяин мсье Лоран, мастер на все руки (homme savant tout faire), сам исполняет и обязанности водопроводчика (plombier) , однажды даже самолично починил лифт, но на все времени у него не хватает. Ему принадлежит еще одна гостиница на бульваре Пастера. Работает он больше всех: случается, подает кофе, метет полы, при необходимости таскает чемоданы клиентов, – в первые годы мы принимали его за самого скромного служащего отеля. Ездит на мотоцикле, ходит в простых клетчатых рубашках. Живет, однако, у Эйфелевой башни, однажды проговорился, что у него автомобиль «порше», и сконфузился. Во Франции стесняются не бедности – достатка.

За дверями отеля нас каждое утро встречает Париж – холодом, теплом, туманом, солнцем, короткими дождями с веселыми пузырями и брызгами, влажным ветром, легким шорохом сухих листьев, осенью и зимой падающих на мостовую.

Гостиница – на нечетной стороне бульвара, в пятом округе (противоположная сторона уже относится к шестому), в квартале Валь-де-Грас (Vale-de-Gr?ce).

Однако вопрос прохожего, желающего узнать дорогу: «Vous ?tes du quartier?» (дословно – «Вы из квартала?»), относится не к административному делению Парижа. Речь просто о среде обитания, ограниченной привычкой, знанием и, конечно, любовью, если ее не сменила раздраженная усталость или неудовольствие местом, где пришлось жить.

Бульвар Сен-Мишель. Остановка автобуса

Шаг на тротуар – и начинается неизменное, кружащее голову смешение настоящей минуты с далеким и недавним прошлым: в Париже всегда ощутимо это особое «вещество времени», в котором едины былое, сущее, непреходящее и мимолетное. Разные эпохи, а интонации чудятся вечными. За порогом куда ни взглянешь – знакомые или просто случайно запомнившиеся лица. Нам неведомы имена, поздороваться можно и с незнакомым: ответят непременно и с улыбкой. С хозяйкой букинистической лавки «Le Petit prince» мы давно уже нежно целуемся, говорим о книжках, погоде и новостях, но ни она наших имен не знает, ни мы – ее. Это не важно.

«Bonjour, Madame». – «Bonjour, Monsieur, comment allez-vous?» – «Tr?s bien, et vous?» – «Tr?s bien, Madame, bonne journ?e…» Никто не станет в ответ на вопрос: «Как вы поживаете?» – рассказывать, как именно он поживает. Просто непременный, всегда с улыбкой, веселый ритуал, обмен ласковыми утренними фразами с фармацевтом из соседней аптеки, с мотоциклистами, развозящими пиццу, с мусорщиком, метущим улицу. Люди рады друг другу и, не думая о том, дарят собеседнику кусочек хорошего настроения, даже если им самим и не так уж весело.

Османовский дом в мотоциклетном зеркале

Наискосок напротив – решетка Люксембургского сада.

Слово «Люксембург» я узнал семьдесят лет назад, во время войны, из книги «Три мушкетера», которую прочел девяти лет от роду. Что это такое – тогда не понял. Зато в 1960 году, не побывав еще в Париже, в книге о Жаке Луи Давиде писал о днях, проведенных художником в Люксембургском дворце, служившем после Термидора тюрьмой. А в августе 1965 года впервые сидел на скамейке, смотрел, как в бассейне плавают игрушечные кораблики, и не верил в свое счастье. В 1972-м жил у своего двоюродного дяди – почти напротив нынешней нашей гостиницы; в 1977-м – у знакомых на том же бульваре, только ниже, близ площади Ростана.

«Жизнь – постепенная пропажа ошеломительного» (Юрий Трифонов). Эти слова лучшего, наверное, писателя советского времени я постоянно не просто вспоминаю – чувствую именно в Париже. Порой ведь и в этом городе торжествуют темные бесы обыденности, все то, что тот же Трифонов называл «сором жизни». Но здесь так туго, до боли, сплетены начала и концы моей человеческой, профессиональной и литературной судьбы, детские мечтания, первые встречи, тревожные счастливые и горькие мысли, прочитанные, написанные и задуманные книги, настолько перемешаны персонажи реальной истории и герои литературные, что будничное уныние отступает перед ощущением вечного возвращения в город, так долго остававшийся лишь фантомом, Атлантидой, миражом, обителью мушкетеров, – Растиньяка, Сильвестра Боннара, детской моей мечтой, неутоляемой и не угасающей поныне.

Мимо гостиницы проходит автобус 38, пересекающий город с юга на север. Он (как и большинство парижских автобусов) с 1920-х годов, со времени его появления, практически не менял маршрут. На нем можно доехать до Северного вокзала, рядом с которым на улице Лафайет, 100, была когда-то гостиница «Francia». Туда почти полвека назад, 11 августа 1965 года, нас, советских туристов, привезли из аэропорта Ле-Бурже.

В романе Дюма «Граф Монте-Кристо» пресытившийся местью герой приезжает в замок Иф, темницу, в которой он провел волею злодеев четырнадцать долгих лет. Приезжает вспомнить о перенесенных страданиях и найти новые силы, чтобы довести мщение до конца.

Бульвар Сен-Мишель

Э. Гимар. Вход в метро

Это пафосное и не очень точное сравнение пришло мне в голову, когда я в очередной раз совершал паломничество на улицу Лафайет. Все хотелось вспомнить себя – еще совсем молодого, тридцати двух лет от роду, вернуть ускользающее присутствие чуда, которое стало оборачиваться со временем простым удовольствием. Я начинал привыкать к парижским будням, стал забывать, через какие унижения пришлось пройти в давние времена, чтобы попасть в этот город. Надо было снова пережить – это чудом выигранное сражение с жестоким миром, оценить собственный выбор, первые, вовсе не простые поездки в Париж и нынешние приезды, ради которых – сознательно и радостно – приходится отказываться от многого в этой уже почти прожитой жизни.

Иногда встречи с бывшей гостиницей помогают. Иногда оставляют ощущение досады и неловкости. Нужны ли эти диалоги с прошлым? Гостиницы давно нет. В пышном здании с гимаровским навесом над входом – безликие офисы, исчезла со временем и соседняя parfumerie , откуда тем первым парижским летом плыл извечный, а тогда поразительный, волшебный парижский аромат – горький и надменно-праздничный.

Сумеречный, но нарядный вестибюль, рекламные глянцевые проспекты, приветливый портье, в киоске – какое искушение! – диапозитивы «Фоли-Бержер» – стриптиз! Из окна комнаты на седьмом этаже (обои под ситчик даже на потолке, игрушечный телефон, биде за перегородкой) видно – совсем рядом – нелепое и вместе грациозное, пронзительно знакомое здание Сакре-Кёр.

А назавтра случился разговор, значительность которого я смог оценить много позже, – разговор, который я и сейчас помню во всех деталях, поскольку с каждым годом все больше убеждаюсь в его ценности для понимания многих парижских загадок. Разговор, который потом в разных вариантах повторялся бесчисленное множество раз.

Очень ранним утром (до завтрака нам, поднадзорным советским туристам, руководители группы скрепя сердце разрешали прогуливаться поодиночке) я сидел на скамеечке неподалеку от нашей гостиницы у церкви Сен-Венсан-де-Поль на площади Лафайет.

Расположившиеся рядом два старых парижанина сразу поняли, что я приезжий, иностранец. Они приветливо поздоровались (это меня несказанно удивило!) и сказали что-то о погоде. Я понял далеко не все – кажется, что утро прекрасное, но днем будет очень жарко.

Польщенный тем, что со мной как со своим беседуют два парижанина (и какие, словно из кино! – отчетливо помню их до сих пор: один в берете и галстуке-бабочке, но в стоптанных домашних туфлях, другой – в ярком платочке на шее, в рубашке без воротничка и вельветовых широких штанах!), я восторженно и сбивчиво вступил в разговор, выразив как мог банальнейшую мысль, что Париж всегда и в любую погоду необычайно хорош.

– Вы, мсье, конечно, иностранец, – сказал господин с платочком. – Но вы отлично говорите по-французски!

Я растаял от радости. Просто еще не знал, что чем хуже говорит по-французски иностранец, тем более пылко его хвалят. Во Франции так принято. Это вовсе не лицемерие, просто желание подбодрить старающегося говорить на их языке приезжего. Сейчас я знаю по-французски куда лучше, но комплиментов не получаю.

– И конечно, вам очень нравится Париж, – продолжал человек с платочком, скорее утвердительно, но отчасти с неожиданной для меня снисходительной иронией.

– ?a va sans dire, – ответил я, безмерно гордясь произнесенной идиомой, вычитанной в какой-то книжке.

Мой собеседник сморщил лицо и сделался удивительно похожим на гудоновского Вольтера. И произнес скептический, даже желчный монолог (я понял не много, но и того, что понял, – было достаточно), смысл которого сводился к тому, что Париж шестидесятых – вовсе не Париж, не сравнить с довоенным. Досталось и де Голлю, и новым франкам, и молодежи, и нравам, и американским фильмам, и секс-шопам, и, главное, совершенно исчезающей вежливости, которой прежде Париж славился.

И теперь, уже в новом тысячелетии, когда французы, с некоторым даже снисходительным участием выслушав мои признания в любви к Парижу, говорят, что город уже не тот, я вспоминаю встречу у Сен-Венсан-де-Поль 12 августа 1965 года.

А много позже я прочел письмо двадцатидвухлетнего Моцарта отцу: «Нельзя и представить себе тем, кто не в Париже, насколько все здесь противно! ‹…› И потом – как сильно изменился Париж: у французов нет более той вежливости, как пятнадцать лет назад; они грубят и чудовищно надменны…»

Улица Лафайет. Гостиница «Francia». 1965

Может быть, где-то здесь и прячется ответ на вопрос о «неуловимости» этого города. В горниле таинственного «вещества Парижа» плавится Время, соединяются века, вкусы, скепсис и радость жизни, недовольство своей эпохой и умение ощущать счастье бытия, сливается минувшее и сущее. В нем ничего не исчезает окончательно, он все хранит – только надо смотреть, любить и видеть. Об этом я стараюсь помнить каждый раз, когда переступаю порог нашего любимого отеля, чтобы вернуться в Париж.

А тогда я мало задумывался. Все меня восхищало, пьянило, душа была воспалена счастьем, и Париж улыбался мне.

Обед в плохоньком, по парижским понятиям, гостиничном ресторане – простой и вкусный: сочное мясо, непривычный, очень французский гарнир – зеленые стручки, дешевое вино в темных бутылках без наклеек, оранжад «Pchitt!!!» – в бутылочках крошечных, ледяных и пузатых, пепельницы с вечной надписью «Ricard», непременное «merci!» официанта, даже забирающего грязную тарелку.

В метро усталый контролер в голубом халате, щипцами компостировавший билеты, казался персонажем французского фильма, как и сами вагоны – четыре зеленых (второй класс), в середине красный (первый), и эти рекламы, и диковинные автоматы с бутылками, и гулкие объявления на натуральном французском языке.

Подлинный Париж во всей своей тревожной отчетливости беспощадно рушил зыбкие детские миражи, плоды мечтаний, воображения. Все же эта «окончательность» реального города была свидетельством удачи, победы: я недавно (еще не побывав, разумеется, в Париже!) опубликовал две книги о французских художниках – Домье и Давиде. Тогда, как ни странно, это было, пожалуй, проще, чем попасть за границу. А я вот попал! Вопреки молодости и беспартийности, вопреки – пусть тогда скромному – знанию языка. «Спасибо, пустили, я – избранник!» – билось в моем униженном сознании.

Унижение я почувствовал спустя много лет. Сквозь, так сказать, оптику памяти. А тогда – хмельная радость.

Сколько бы потом ни приезжал я в Париж, те далекие жаркие августовские дни не уходят из моей памяти, как не уходит детство. Теплым серебром светились стены средневековых зданий – иная, странная красота не штукатуреных и крашеных, а каменных домов и церквей, казавшихся легкими и хрупкими, как светлый остывающий пепел. Чудилось, их не строили, а вытесывали, как скульптуры, и избитая фраза о «пыли столетий» банальной здесь вовсе не казалась. А отмытые за много веков дождями карнизы, капители, водостоки, статуи, горельефы на фоне темных стен создавали эффект тончайших и торжественных гравюр.

Тогда, в 1965-м, черный город вновь становился белым, как в Средние века: его начинали чистить пескоструйными аппаратами…

Люксембургский сад. М. Герман. 1965

Картинки первого дня, запахи и звуки остались в памяти устойчивой и многосложной мозаикой. Высокие железные крыши с тонкими трубами, отсвечивающие благородной ржавчиной, серые брандмауэры, решетки балконов, веселым кружевом украшающие фасады из тепло-серебристого, чуть затуманенного временем известняка, красные тенты нижних этажей над витринами кафе и магазинов, грациозная громада Лувра (серо-розовыми увидел его камни Дос Пассос, и я вновь оценил тогда зоркость великого наблюдателя). Неожиданно южная парижская жара с каким-то даже легким туманом от зноя. И все эти люди – они парижане: и дети, и ажаны (полицейские) в забытых ныне пелеринах и каскетках, и эта древняя, изысканно и несколько вызывающе одетая и загримированная старушка (таких французы называют coccinelle – коксинель – божья коровка), в черных кружевных митенках, с тоже дряхлой и тоже ухоженной собачкой на поводке; и прелестная, летящей походкой спешащая куда-то девушка с темной челкой, и корректный господин в костюме-тройке и сумрачно-переливающемся, элегантно повязанном (французском!) галстуке – тогда еще не стала всеобщей неброская стилистика casual clothes , и стерильно вымытый академического вида старец в берете, и дети, одетые ярко и просто, и совершенно книжные рыбаки с удочками, и клошар, право же казавшийся загримированным актером, и запомнившаяся почему-то монашка в низко надвинутом, скрывавшем лицо капюшоне, шедшая мелкими, но быстрыми шагами и читавшая на ходу молитвенник…

Бульвар Сен-Мишель у Люксембургского сада

Люксембургский сад. 1965

Неуклюжие, на вид старомодные зеленые автобусы с открытыми площадками и трамвайными звонками пересекали двор Лувра, на газонах которого безмятежно целовались парочки, у входа в музей ждали пассажиров черно-красные маленькие таксомоторы «Пежо-404» (на дверцах радиофицированных машин надпись: «All?, taxi!»); круглые столики-геридоны (gu?ridons) перед кафе (в рюмках, кружках, бокалах, стаканах – разноцветные искрящиеся напитки), запахи кофе, непривычных духов, сладкого табака, хорошей еды, множество улыбающихся, веселых лиц (в Советском Союзе людей отучили улыбаться, и странными казались приветливость и улыбки!), очертания зданий, знакомых настолько, что казались декорацией самих себя, театральная элегантность парижской речи, солнечные зайчики в богатых витринах, невиданной красоты автомобили – все эти драгоценные молекулы реальности я помню и сейчас.

Да, книжное знание Парижа плавилось в раскаленном потоке реальности, в смятенном мозгу еще ревели самолетные моторы, я то и дело терял понимание того где и что.

При этом я – еще молодой, «выпущенный в капиталистическую страну» и попавший в город, о котором мечтал с не такого уж далекого тогда детства, – не ощущал себя чужим. Это было (и осталось) одним из первых, неожиданных и вечных парижских чудес. Равенство – ?galit? – нет-нет, вовсе не то возвышенное понятие, о котором грезили утописты, не залитый кровью Террора клич якобинцев, не клише над входом в мэрию (вкупе со «свободой» и «братством»), а просто ощущение разлитого в воздухе радостного единства с людьми, готовых к приветливой улыбке, которые (потом я убедился, насколько это существенно во Франции) едва ли когда-нибудь посмотрят на вас презрительно или подобострастно.

Тогда начался этот диалог между тем, что я отыскивал в Париже, еще не видя его, и тем, что я узнаю? теперь, когда часами хожу то по знакомым до боли его тротуарам, то по неведомым еще уголкам; когда читаю о нем, думаю или пишу.

И тогда я был уверен: никогда сюда не вернусь.

Ни я, да и никто другой не мог тогда знать, как изменится мир, какими иными станут путешествия, как, «покорный общему закону», переменюсь и я. Но и тогда была еще подсознательная уверенность, что детская моя любовь к этому городу столь же вечна, сколь и неутолима.

А в те минуты начинался мой роман с Парижем, мое «вечное возвращение». Воображаемое, потом и реальное.

Роман вовсе не безмятежный, поначалу просто рвавший душу, полный к тому же суеты, мелочных амбиций, робких надежд и смутных мечтаний. Радостные и безрадостные, страшные и прельстительные поездки, трудные встречи с самим собой и отчаяние от собственной неблагодарности, написанные и ненаписанные книги – чего только не принес в мою жизнь этот город, о котором я начал мечтать еще в годы войны, в эвакуации, за печкой в забытой богом деревне.

Я узнаю? о Париже все больше, и вместе с этим знанием растет понимание того, насколько многого я не знаю ! И не понимаю !

Сказать, что Париж – моя «вторая родина» или «отечество души», было бы пафосно, а главное, не было бы правдой.

Все же нигде за границей я так подолгу не бывал, нигде не испытывал таких счастливых и горьких мгновений, я рос, взрослел и старел, мечтая о Париже, приезжая в него, из него возвращаясь и размышляя о нем над страницами чужих и собственных книг.

Есть особое «чувство Парижа», оно обладает и всеобщим, и глубоко личным смыслом, оно едва ли поддается анализу, но, не осознав его, не приблизиться к пониманию города. Париж подобен Протею, но, в отличие от древнего божества, если и приоткрывает свои тайны, то уж никак не по принуждению.

Чрево Парижа. 1965

Монмартр. Туристы

Тем паче что ныне Париж все чаще разочаровывает приезжих, и скептические суждения моих очаровательных собеседников из скверика у церкви Сен-Венсан-де-Поль, несомненно, пришлись бы им по вкусу. Город устал, утратил хрестоматийную свою веселость, накопил равнодушие, парижанки не поражают грациозными нарядами, в ресторанах и магазинах нет особой пышности, лоска и, конечно же, угодливости (это, впрочем, Парижу вообще несвойственно!).

У элегантных стареющих «гарсонов» нет былой грациозной ловкости, и, кажется, они – небывалый в Париже случай! – порой не в силах скрыть утомление.

А нуворишам он может показаться провинциальным. Нет здесь блестящих, как прежде, бульваров, и сами Елисейские Поля не так уж сияют огнями, чтобы поражать воображение приезжих; нет в нем ни грандиозного размаха Нью-Йорка, ни веселого обаяния Вены, ни циклопической пышности Лас-Вегаса, ни бурной ночной светской жизни нынешней Москвы, ни тем более ошеломляющего размаха новейших мегаполисов, вроде Сингапура с его превосходящими воображение небоскребами.

Да, устал Париж. Он запущен и не всегда чист, он рано ложится спать, а знаменитые его соборы и дворцы подсвечены по вечерам сдержанно и почти незаметно.

Но этот город накопил гигантский капитал – благодарной памяти, истории, любви к нему бесчисленных поколений (чтобы понять – надо любить, и нет любви без понимания), мечтаний тех, кто никогда его не видел, и воспоминаний счастливцев, – видевших его и в нем живших. И процентов с этого капитала довольно, чтобы «чувство Парижа» продолжало волновать и тех, кто почти в Париже разочаровался.

Воспоминания о «былом Париже» – неотъемлемая часть Парижа сегодняшнего.

Есть не просто чувство , но некое «вещество Парижа».

Из него сотворены не только старые дома, излучины Сены, серебристо-лиловые платаны, просторы царственных эспланад, – сумрак узких готических улиц, древние башни, но и грациозные интонации, беглые улыбки, устоявшиеся запахи вина, духов, – жареных каштанов и почти всегда свежих цветочных клумб, его веселое солнце и легкие короткие дожди, ветер с недалекого моря, чайки под аркадами Пале-Руаяля, столики на тротуарах, кипучее веселье изобильных, достойных утробы Гаргантюа утренних рынков, готовность к самой немудреной шутке, к бодрой и ежечасной борьбе за жизнь, которая (о чем всегда помнят и знают французы) несказанно ценна: «La vie est belle!» Но и это далеко не все, из чего состоит «вещество Парижа».

Ажаны. 1965

Как рассказать обо всем, когда и сам я не знаю ответа!

Почти полвека я задаю себе все тот же вопрос.

Кроме Парижа – пусть мимолетно – я видел все же немало удивительных городов. Красный кирпич краковского Барбакана за темной зеленью густых деревьев, шпили Праги, опалово-изумрудный бассейн фонтана «Баркачча» у подножия Испанской лестницы в Риме, древние дома на набережных Гента, багровое золото деревьев нью-йоркского Сентрал-парка, отраженное стеклами небоскребов, грустное веселье лондонского Ковент-Гардена – все это прекрасно, значительно и вечно.

Но необоримая, властная, вечная привлекательность Парижа необъяснима и настолько сильна, что я и не хочу искать объективности, когда пишу о нем. Напротив, стараюсь и не приближаться к ней, оставив ее путеводителям и статистическим справочникам. Я ведь пишу не столько о городе, сколько – скажу еще раз – о своей любви к нему.

Пантеон. Вид из Маре

Красные перчатки

Почему когда люди приезжают в Париж – с разных концов земли, – у них иные, счастливые лица? Искушенный путешественник или даже простодушный фермер из австралийского штата Квинсленд, не знающий ни слова по-французски, сидя в скромном бистро, ощущают себя в иной реальности, в пространстве, в котором веками копилась мечта поколений.

Не так давно в густеющих сумерках душного сентября у нас завязался разговор с милой немолодой парой, сидевшей рядом в кафе на набережной, напротив Нотр-Дам, в самом что ни на есть «туристическом» (не ставшем от этого хуже) месте. Канадцы. Они прилетели в Париж на три дня. Отпуск очень короток, да и полет за океан даже для небедных людей – серьезный расход…

С каждой ложкой лукового супа gratin? , с каждым глотком легкого вина, с каждым взглядом на Нотр-Дам (который они видели далеко не впервые) они – это было видно – вкушали вкус счастья, то самое «чувство Парижа». Язык был им родным (они из франкофонного Квебека, но почему-то стеснялись своего акцента, хотя канадское произношение французам нравится). Им было приятно поговорить с такими же влюбленными в Париж иностранцами.

И еще одно воспоминание. Поздно, почти ночь. На пустынной улице Амстердам, за вокзалом Сен-Лазар, запыхавшийся, совсем еще молодой человек в кроссовках, с рюкзачком, мешая английские и французские слова, спросил, как добраться до Эйфелевой башни. «Нет, не метро, – говорил он. – Я пойду пешком!» Дальность пути (добрый час холодной сырой ночью!) его не пугала. Похоже, у него и не было денег на билет. Или не хотелось спускаться под землю – автобусы уже почти не ходили. Ему было все равно, глаза его светились счастьем, он был в Париже впервые (об этом он успел нам сказать). Попрощался и скрылся в темноте со своим рюкзачком. Сколько было таких встреч! Новых звеньев в цепочке воспоминаний о необъяснимой и такой естественной любви к этому городу.

Все больше вопросов, все меньше ответов, и прелестное французское суждение «сомнение – начало мудрости» уже не утешает меня.

Из книги Имажинист Мариенгоф: Денди. Монтаж. Циники автора Хуттунен Томи

1.5. Гостиница В годы существования журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922–1924) антифутуристический бунт имажинистов принимает новое направление. Вне всякого сомнения, это происходит вслед за изменениями настроений в стане самих футуристов. Модные

Из книги В поисках деревянного слона. Облики Парижа автора Бетаки Василий Павлович

Бульвар Сен-Мишель и Люксембургский Сад Здесь, в серой тесноте Латинского Квартала…Так я хотел начать, но старость этих стенСильна в схоластике. Она отбормоталаДавно, всё, что могла, по части всех систем.Здесь висельник Вийон шептал за кружкой пеннойРаспутные стихи

Из книги Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945 автора Кукридж Эдвард

ГОСТИНИЦА В ЛЕСУ Дуус Хансен был чрезвычайно занят, но все же нашел время, чтобы помочь Флеммингу Муусу, недавно прибывшему руководителю сети SOE, установить связь с Лондоном и стокгольмским офисом. Муус покинул свое убежище в женском пансионе и перебрался в гостиницу

Из книги История одного преступления автора Гюго Виктор

Из книги 100 великих футбольных тренеров автора Малов Владимир Игоревич

Мишель Идальго – тренер, с которым сборной Франции удалось, наконец, завоевать свой первый чемпионский титул: чемпиона

Из книги Кое-что за Одессу автора Вассерман Анатолий Александрович

Гостиница и гость Напротив филармонии, через улицу Бунина – гостиница «Бристоль» (в советское время – «Красная»). На моей памяти она ремонтируется едва ли не больше, чем работает в обычном режиме. Но её интерьеры известны практически всему былому Союзу. Именно в ней

Из книги Москва в кино. 100 удивительных мест и фактов из любимых фильмов автора Рассохин Олег О.

Из книги The Beatles - полный путеводитель по песням и альбомам автора Робертсон Джон

Из книги Такая удивительная Лиговка автора Векслер Аркадий Файвишевич

Michelle Мишель (John Lennon/Paul McCartney)Записана 3 ноября 1965 г.Песня становится популярной, когда вы слышите ее впервые, но вам кажется, что она существовала всегда. В 1965 г. Пол Маккартни открыл миру две композиции, которые исполнялись большее количество раз, чем все доселе им

Из книги Премия Оскар. Все звезды Голливуда автора Ричардс Тимоти

Дом № 10 Невский проспект, 118 / 1-я Советская улица, 1 (Знаменская гостиница) Дом № 10Участки домов № 10 и № 12 площадью 1730 кв. саженей, лежавшие между Невским проспектом и Летней Конной площадью на правом берегу Лиговского канала в Рождественской части, в середине XIX в.

Из книги автора

Дом № 12 Невский проспект, 118 (Гостиница Эссен-Стенбок-Фермора) Здание гостиницы (дом графини А.П. Эссен) построено в 1845–1847 гг. академиком архитектуры А.П. Гемилианом на северной границе Знаменской площади.Коллежский советник граф Яков Иванович Эссен-Стенбок-Фермор –

Из книги автора

Дом № 43–45 Гостиница В.Е. Пестрикова «Метрополитен» («Знаменская.») Дом № 43В середине XIX в. смежными участками владели купец Исаак Леонтьевич Ковров (дом № 43) и купчиха Аграфена Федоровна Матюшина (дом № 45).В 1865–1875 гг. в доме № 43 жили: капитан Викентий Адольфович

Из книги автора

Мишель Мерсье Французская красавица Жослин Ивонн Рене Мерсье родилась в 1939 году в Ницце. Ее родители владели фармацевтической фирмой. Имя «Мишель», впоследствии взятое как псевдоним, принадлежало рано умершей младшей сестре актрисы. С Детства девочка занималась танцами

Тогда я даже не думала, что попаду во Францию, но статью себе сохранила. Еще при планировании поездки мы с мужем решили, что обязательно посетим эту крепость. Просмотрев все способы, мы единогласно выбрали прямой автобус. Получается немножко дольше, но немножко дешевле. И никаких тебе пересадок.

Из Парижа в Мон-Сен-Мишель на автомобиле

Цены на билеты

• В день путешествия – от 20 до 72 евро.
• Заранее – от 10 до 31 евро.

Автобус от Ренна до Мон-Сен-Мишель

Выйдя из железнодорожного вокзала (19 Place de la Gare), нужно повернуть направо, и практически сразу будет видна автобусная остановка. В течение дня есть всего 4 рейса, которые идут практически до ворот крепости: в 09:40, 11:35, 12:35 и 16:45. В зависимости от сезона, отправления могут слегка меняться, лучше уточнять актуальное расписание . Автобусы доезжают до Мон-Сен-Мишеля за 1 ч 10 мин.

Покупка билетов и стоимость

Есть такая удобная, на мой взгляд, возможность – купить комплексный билет поезд+автобус на ЖД вокзале или онлайн, не выходя из дома. Дешевле от этого он не станет, но зато не нужно будет в Ренне бежать в кассу автостанции или покупать билет у водителя. Стоимость отдельного билета от Ренна до Мон-Сен-Мишеля – 15 евро.

Из Парижа в Мон-Сен-Мишель автобусом

Я нашла один вариант без пересадок (не считая машину, конечно:))) – это автобус компании Flixbus. Жаль только, что они ездят в этом направлении не каждый день, так что нам пришлось подстраиваться под их расписание. Отправляются автобусы в 07:30 от автовокзала Porte Maillot, находящегося на одноименной площади. Некоторые рейсы предусматривают еще одну остановку в Париже на 1 Rond-Point de la Défense через 20 мин. Прямые автобусы до Мон-Сен-Мишеля (остановка там же, где и туристические автобусы высаживают пассажиров) отправляются по четвергам, пятницам, субботам и воскресеньям. Время в пути – 5 часов. Вообще, мы уже много раз пользовались услугами этого перевозчика. Устраивает и цена, и современные автобусы, оснащенные интернетом, туалетом и розетками.

Покупка билетов и стоимость

Билеты продаются в точках продаж, в интернете и непосредственно во время посадки у водителя. Самым лучшим вариантом будет покупка заранее на , поскольку так и места свободные точно будут, и цена самая приятная. В зависимости от времени покупки, проезд до Мон-Сен-Мишеля обойдется от 19 до 28,90 евро.

Одним из самых популярных для туристов мест в Париже является площадь Сен-Мишель. Она расположена между пятым и шестым округами в знаменитом Латинском квартале. Туристов сюда привлекает как богатая история этой местности, так и большое количество магазинов и сувенирных ларьков.

История площади Сен-Мишель

Площадь Сен-Мишель получила свое название в честь архангела Михаила, который является одним из самых почитаемых архангелов во многих религиях. Ее создание началось между 1840-1860 годами, то есть, во второй половине XIX века. К сожалению, во время строительства было уничтожено довольно много старых улиц Сен-Северен.

Изначально улица, на которой находится площадь, носила название – Севастопольский бульвар-Правый берег, и лишь 26 февраля 1867 года была переименована в уже известный всем бульвар Сен-Мишель, согласно названию находящегося на нем моста.

Первая часть бульвара, на котором расположена площадь была построена 11 августа 1855 года, благодаря перестроечным работам, начало которым было положено бароном Османом. Однако работы были завершены только 30 июля 1859 года.

Достопримечательности Сен-Мишель

Туристов ежегодно привлекают достопримечательности, расположенные на площади Сен-Мишель и недалеко от нее. Самой запоминающейся, конечно же, является фонтан Сен-Мишель, изображающий архангела Михаила, попирающего змея-дьявола. Зазубрины на его мече обозначают пламя, а четыре статуи на вершине являются символами добродетели: «Правосудие», «Благоразумие», «Умеренность» и «Власть». На мемориальной доске написано, что фонтан был сооружен во времена правления Наполеона III .

Кинотеатр Сен-Мишель

На площади Сен-Мишель расположен известный одноименный кинотеатр. Известен он тем, что там, в 1988 году, состоялась премьера фильма «Последнее Искушение Христа» режиссера Мартина Скорсезе.

С площади Сен-Мишель берет начало одноименный бульвар, который является излюбленным местом туристов и влюбленных пар. Его длина составляет 1380 метров, а ширина 30 метров. Здесь расположено огромное количество магазинов одежды, обуви, аксессуаров, косметики, комиксов и книг, а также рестораны и кинотеатры.

Недалеко от площади расположен институт . Он был основан в 1253 году духовным наставником короля Людовика IX Сорбоном. Основной достопримечательностью Сорбонны является то, что здесь находится гробница кардинала Арман дю Плесси Ришелье, который долгое время ректорствовал в институте Сорбонна.

Если свернуть от площади налево, то можно попасть к церкви Сен-Северен, построенной в XIII веке. Любители готического стиля по достоинству оценят амбулаторий, который находится внутри здания.

Дальше по бульвару Сен-Мишель находится , в котором проходят экспозиции, посвященные искусству средневековья. Здесь посетители могут насладиться подлинными скульптурами из разных соборов, а также старинной керамикой и мебелью.

От бульвара Сен-Мишель главный фасад отделен лишь кованой решеткой. Главный фасад здания выполнен известным архитектором конца XVIII века Антуаном. Раньше дворец представлял собой резиденцию королей, однако с 1358 года после трагических событий, произошедших с королем Карлом V, он перешел во владение Парижского Парламента. Напротив Дворца Правосудия находится башня, куда во время правления Карла Мудрого в 1370 году были помещены городские часы. Туристы могут заметить, что циферблат этих часов украшен белыми лилиями, которые являются символом королевской власти. По обеим сторонам башни установлены барельефы, изображающие «Закон» и «Порядок».

Как добраться до Сен-Мишель

Туристы могут попасть на площадь Сен-Мишель, выйдя на нужной станции метро – «Saint-Michel». Те же, кто хочет прогуляться по улочкам Парижа, могут дойти до площади или бульвара от собора .

К тому же можно воспользоваться транспортной системой RER – сетью экспресс регионов Иль-де-Франс. Эта система имеет пять основных линий. Линия B идет юго-запада города на северо-восток, и как раз проходит через район, где находится бульвар и площадь Сен-Мишель.

Обновлено: 29.04.2013

У северо-западного побережья Франции находятся три скалистых острова: Мон-Сен-Мишель, Монт Доль и Томблен, обитаемым из которых является только один – Мон-Сен-Мишель (Mont Saint-Michel). В 709 году его основали и освятили в честь Святого Михаила, откуда он и получил свое название. В конце XIX века была построена дамба для его связи с материком, тогда же (в 1874 году) он был признан историческим памятником. А с 1979 года UNESCO причислила его к фонду всемирного наследия. При численности коренного населения менее 50 человек, его ежегодно посещают до 3,5 миллиона туристов и паломников. Так что во время поездки во Францию, не упустите возможность непременно оценить достоинства архитектуры и природных особенностей этого острова.

Как добраться до Мон-Сен-Мишель из Парижа?

Из Парижа по железной дороге можно добраться тремя способами:

· От Paris Montparnasse по TGV через Rennes (2 часа). Затем от Rennes до Pontorson на электричке, а потом на автобусе до Mont Saint-Michel или же прямым автобусом от Rennes до Mont Saint-Michel.

· От Paris Montparnasse по TGV до Dol de Bretagne (2 часа 40 мин), а оттуда прямым автобусом до Mont Saint-Michel.

· От Paris Saint-Lazare на поезде до Caen, затем на электричке до Pontorson и оттуда на автобусе до Mont Saint-Michel.

Достопримечательности Мон-Сен-Мишель

После того, как вы добрались до острова, все посещение можно назвать одной сплошной экскурсией. У входа в этот средневековый город находится бывшее помещение бюргерской караульной стражи (Burgher’s Guardroom), где теперь располагается туристический офис. Время работы:

· Июль-август: ежедневно с 7.00 до 19.00.

· Март-июнь и сентябрь-октябрь: с 9.30 до 18.00 (перерыв 12.30-14.00).

· Ноябрь-февраль: с 10.00 до 17.00 (перерыв 12.30-14.00).

Пройдя через Boulevard Gate и King’s Gate, вы попадете на главную улицу Grande Rue, где расположены музеи, магазины и дома, строительство которых датируется XV-XVI веками.

· L"archéoscope – рассказывает о строительстве и истории Мон-Сен-Мишель;

· Исторический музей – здесь представлены экспозиции старинного оружия, картин и скульптур, дается представление о местных тюрьмах и подземельях.

· Музей моря и экологии – рассказывает о связи города с морем.

· Дом Тифани (le logis Tiphaine demeure de Bertrand Duguesclin) – резиденция, построенная в 1365 году Бертраном Дюгекленом для своей жены. Здесь можно увидеть гобелены, мебель и картины XIV века.

Время работы музеев: ежедневно с 9.30 до 17.00. На зимние каникулы все музеи, кроме морского, закрываются. Билеты продаются на входе. Стоимость посещения:

· Абонемент для 4 музеев: для взрослых, старше 25 лет - €18; для лиц 18-25 лет - €9;

· Вход в 1 музей для лиц, старше 18 лет - €9.

· Детям до 18 лет вход бесплатный.

· Посетителям до 18 лет – бесплатно.

Затем на пути следования попадается небольшая приходская церквушка St-Pierre, построенная на рубеже XV-XVI веков в честь покровителя рыбаков. Мессы проводятся ежедневно в 11 утра, а в субботу в 18.00.

Чтобы попасть непосредственно в монастырь, необходимо подняться по Великим Ступеням Grand Degré. Само аббатство открыто для посещения ежедневно, кроме 1 января, 1 мая и 25 декабря. Время работы:

Его можно посетить самостоятельно или воспользоваться услугами экскурсовода (1 час). Билеты продаются на входе в монастырь. Стоимость:

· €9 – для лиц, старше 25 лет (индивидуальное посещение);

· €5,5 – для не-европецев в возрасте 18-25 лет;

· €7 – для членов группы из 20 человек;

· €30 – для школьников (35 человек + сопровождающий);

· Детям до 18 лет (при посещении с родителями) – бесплатно;

· Гражданам стран Евросоюза или гражданам других стран, постоянно проживающим на территории Франции, в возрасте до 26 лет – бесплатно.

Мессы проводятся ежедневно в 12.15 (воскресенье – в 11.30), их посещение бесплатно.

Схему расположения туристических объектов острова можно увидеть на плане, который вы найдете в приложении под нашей статьей.

Приобрести абонемент для 4 музеев можно по этой ссылке .

Приливы и отливы в Мон-Сен-Мишель

Также в Мон-Сен-Мишель приезжают, чтобы увидеть самые большие в Европе приливы и отливы. Дважды в месяц морские воды доходят до стен Сен-Мишеля. Точные даты этих событий указаны на www.ot-montsaintmichel.com/horaires.htm . Наибольшей высоты вода достигает через 36-48 часов после новолуния и полнолуния, особенно по утрам и к вечеру. Разница в уровнях воды составляет 15 метров, покрывая и обнажая 15 км прилегающих к Сен-Мишелю территорий. Будьте очень внимательны, планируя оставить в это время автомобиль на стоянке за крепостными стенами – его может смыть водой. Лучше приезжать за день-два до предполагаемой даты прилива и остановиться в гостинице.

Где остановиться на Мон-Сен-Мишеле?

На территории этого небольшого острова имеется достаточное количество отелей. 7 из них находятся в паре километров от монастыря, еще 9 – непосредственно на территории (эти гостиницы ). Помимо этого, с 15 февраля по 11 ноября приезжающие могут поселиться в электрифицированном кемпинге, рассчитанном на 48 мест.

· Le relais Saint-Michel – 4 звезды, вне стен монастыря – 39 номеров стоимостью €270-560;

· La mere Poulard – 3 звезды, на территории монастыря – 27 номеров стоимостью €190-550;

· Saint Aubert – 2 звезды, вне стен монастыря – 27 номеров стоимостью €90-145;

· Lavieille Auberge – 2 звезды, на территории монастыря – 11 номеров стоимостью €120-200.

Где поесть на Мон-Сен-Мишель?

На Мон-Сен-Мишель можно поесть в ресторанах отелей или в десятке кафе и блинных, почти все из которых находятся на территории монастыря. Традиционными пунктами в меню здесь считаются различные блюда из морепродуктов, особенно часто заказывают мидий (moules de bouchot de la baie de Mont Saint Michel). А огромный омлет «от мамаши Пуляр», выпеченный на огне очага – это именно то, ради чего сюда приезжают гастро-туристы. Готовят «La mere Poulard» в ресторане одноименной гостиницы. Невероятно вкусным является мясо 3-6 месячного «ягненка с соленых полей» (l’agneau de pré-salé), с высоким содержанием йода и соли. А в блинных можно угоститься не только привычными домашними блинчиками (homemade pancakes), но еще и гречишными (buckwheat pancakes). Во многих заведениях общественного питания меню имеет перевод на различные языки, в том числе и на русский. Чтобы отведать все вышеперечисленное, непременно загляните в

· Традиционную блинную La Cloche;

· Кафе Mere Poulard;

· Ресторан Le Saint-Michel;

· Закусочную Le tripot.

Лучшим временем для посещения Мон-Сен-Мишель считается июль-август.

Хорошего отдыха!

И называемом по названию латинского языка, на котором проходили занятия в этом учебном заведении, раскинулась площадь Сен-Мишель (Place Saint-Michel), знаменитая своей утонченно романтичной атмосферой, которая так и витает в воздухе над каждым сантиметром ее поверхности.

Построенная в середине девятнадцатого века архитектором Габриэлем Давидом эта площадь, лежащая между старейшими пятым и шестым округами Парижа, прельщает любопытные взгляды ненасытных туристов и жителей столицы Франции необычным фонтаном Святого Михаила, который изначально задумывался как памятник Наполеону. Сам фонтан высотой 26 метров довольно сильно отличается от других фонтанов города, преимущественно выполненных в одной цветовой гамме, тем, что смело сочетает в своей архитектуре сразу несколько ярких оттенков: четыре коринфские колонны, стоящие по сторонам от фигуры Святого Михаила, выточены из лангедокского мрамора красного цвета, ниже присутствуют элементы зеленой мраморной породы, дополненные камнями голубого и желтого оттенков.

В центральной нише фонтана выделяется фигура «Архангела Михаила, попирающего дракона», работы французского скульптора Франциска Жозефа Дюре. Над ним возвышается аттик, выполненный из цветного мрамора и украшенный статуями, которые символизируют Правосудие, Силу, Сдержанность и Благоразумие. Бронзовые тела двух крылатых драконов, расположенные поодаль от главной фигуры, подобно обжигающим языкам пламени, извергают из своих огнедышащих ртов нескончаемые потоки воды, наполняя чащу фонтана.

Овеянная волшебным духом романтики площадь Сен-Мишель в Париже является излюбленным местом многочисленных туристов и жителей города, наполненным атмосферой любви и искренности. Здесь принято назначать свидания или дружеские встречи. Место это являет собой начало знаменитого бульвара Сен-Мишель протяженностью около полутора километров, который местные жители ласково и иронично называют «БульМишем».

Всемирно известный и горячо любимый многими читателями автор Эрнест Хемингуэй, долгое время живший в Париже, описывал в одной из своих книг теплое и уютное кафе, расположенное в то время на площади Сен-Мишель, смакуя бесподобный вкус подаваемой к обеду пищи. Вот и сегодня, помимо обилия современных бутиков модной одежды, смежных со знаменитой площадью, можно найти небольшое уютное кафе с приветливыми официантами, говорящими, как правило, на нескольких языках мира.

Отдохнув немного и вкусно перекусив, вооружившись подробной картой города, без которой узкие улочки Латинского квартала Парижа могут превратиться в «заколдованный» лабиринт без выхода, можно отправляться дальше навстречу новым захватывающим и увлекательным впечатлениям от просмотра других , расположенных в непосредственной близости от площади Сен-Мишель, воспоминания о которой будут возвращать к ней снова и снова.